Поначалу я радовалась этому затишью, ведь у меня наконец появилась возможность привести мысли в порядок, разобраться в делах, которые накопились. Но скоро я поняла, что начинаю скучать по тем безумным дням, когда нужно было выкладываться на полную, чтобы хоть как-то угнаться за бешеным ритмом работы Болотова-старшего. Это было как адреналиновая зависимость: когда я привыкла к постоянному напряжению и вызовам, их отсутствие казалось… пустотой.
Я завершила текущие задачи и задумчиво посмотрела на экран компьютера. У меня была возможность выйти раньше, сделать свои дела, даже пройти прогуляться по Москве, о чем я мечтала весь последний месяц. Но не было желания. Никакого. Влад уехал на встречу в Газпром. Елена ушла домой раньше, Алла тоже куда-то исчезла, поэтому мне осталось только разложить пасьянс и подождать, пока стрелка часов пройдет отметку шести вечера.
Я, как дурная девчонка, закрутилась на своем кресле, думая о том, что проведу выходные на диване, с книжкой и пледом, и, возможно, позволю себе коробку «Рафаэлок». В конце концов утром пришло сообщение на телефон о зачислении аванса — вполне себе приличного.
Я сделала ещё один круг на кресле, задрав голову к потолку. Вечер четверга, без обязательств, без расписанных наперёд дел — и внезапное, невыносимое чувство одиночества. Я всё ещё была чужой в этом огромном городе, несмотря на всю свою борьбу и старания. Коллеги, с которыми я работала каждый день, оставались далекими и непонятными. А сама Москва, с её бесконечными огнями и суетой, словно наблюдала за мной издалека, выжидая, когда я наконец сломаюсь или, наоборот, докажу ей, что заслуживаю здесь быть.
— Чего сидим? Кого ждем? — в приемную стремительно вошла Алла, как всегда энергичная, как всегда бодрая, не смотря на свой возраст. — Ты, я смотрю, никак заскучала, мышонок?
— Алла Викторовна, — я подняла глаза к потолку, — и вы туда же!
— Послушай, Зара, — Алла подошла к моему столу и посмотрела прямо в глаза, — Александр Юрьевич никогда, слышишь, никогда ничего не делает просто так. Если он назвал тебя мышонком, подумай хорошо, почему?
Я нахмурилась, пытаясь понять, что же имела в виду Алла. Почему все зациклились на этом глупом прозвище? Мышонок, так мышонок, мне-то что? Но её взгляд, такой внимательный и серьёзный, заставил меня задуматься.
— Алла Викторовна, — вздохнула я, — если честно, я не понимаю. Может, просто это его способ… я не знаю, указывать на мою незначительность или что-то вроде того? Что-то вроде «ты здесь никто и звать тебя никак».
— И этому «никто» он вдруг разрешает показывать острые зубки, — усмехнулась она. — Ну-ну, конечно.
Я вспыхнула, вспомнив сколько раз отвечала Болотову довольно…. Прямолинейно. Сколько раз огрызалась на его замечания, сколько раз, не смотря на то, что почти падала от страха, заставляла себя смотреть в глаза.
Я понимала, что Алла давно уже ведет какую-то свою, не понятную мне игру, зачем-то использует меня, постоянно дразня Савельеву. Но от меня были скрыты как причины ее мотивов, так и конечная цель. Что-то эти две женщины между собой не поделили, и теперь одна сделала меня своим оружием.
Мне не хватало опыта и смекалки понять, что именно она от меня хочет, почему вдруг затеяла этот странный разговор, почему назвала мышкой, как и ее начальник. Вот в такие моменты я остро чувствовала, как не хватает мне совета взрослого, мудрого человека, способного подсказать и указать хоть какое-то направление.
— Ладно, девочка, — вдруг легко рассмеялась Алла, — не бери в голову болтовню старой, уставшей тетки. На самом деле ты молодец. Александр Юрьевич доволен. Твоей работой в выходные, — пояснила она на мой недоуменный взгляд. — Отличная работа.
— Может меня уже переведут в отдел маркетинга? — с кислой миной спросила я.
— Прости, дорогая, но…. такая корова нужна самому.
Замечательно, то мышка, то корова…. Определились бы уже!
— Ладно, мышонок, на сегодня хватит философии, — вдруг бодро сказала Алла, возвращая мне знакомую чашку с остатками кофе. — Отдыхай, собирайся домой. И… подумай все-таки на досуге, чего же тебе не хватает. Ум есть, смекалки — и того больше, смелость даже дуростью попахивает, инициативности бы вообще поубавить. Так чего, мышка?
8
Этот вопрос я обдумывала весь вечер и все следующее утро, прекрасно осознавая, что Алла пыталась мне подсказать что-то, чего не хотела говорить прямо. День шел своим чередом, пока Влад не дернул меня посреди дня к себе.