В щели между досками вижу, как мелькают деревья – мы несемся прямо к лесу. Дэйрон надрывается от плача.
Удар, хруст дерева. Нас подбрасывает в воздух, и на мгновение возникает чувство невесомости. А потом все переворачивается.
Инстинктивно группируюсь. Еще удар. Карета кувыркается, как игрушечная. Сквозь грохот и треск слышу, как лопаются веревки, и вещи летят во все стороны.
Наконец, все замирает. В ушах звенит. Дэйрон все еще плачет – значит, жив. Осторожно шевелюсь. Вроде цела, только ушибы и царапины.
– Лети? – зову хрипло.
Тишина. Через выбитую дверь падает солнечный свет. В его луче кружится пыль и… что-то красное. Сердце сжимается. Осторожно поворачиваю голову.
Лети лежит неестественно вывернувшись. Из-под её волос расползается темное пятно. Глаза широко открыты и неподвижны.
Меня начинает трясти. Прижимаю к себе Дэйрона крепче, и он затихает, словно чувствуя мой страх.
Вдох-выдох. Я жива. Ребенок жив. А, значит, это не самое худшее, что могло произойти, ведь так?
Голова отказывается соображать, а эмоции как будто блокируются. Действую чисто механически. Нахожу первую попавшуюся сумку с какими-то бумажками, складываю туда всю еду, которая оказалась в доступе сейчас, и фляжку с водой, валяющуюся на матрасе между тюками.
На автомате складываю раскиданные коробки одну на другую так, чтобы можно было выбраться через дверь кареты, и высовываюсь наружу.
– Помогите! – выдавливаю из себя нечто, больше похожее на стон.
Карета лежит у подножия склона. Одно колесо все еще крутится в воздухе. В процессе полета мы явно ударились о несколько деревьев.
Кони унеслись, а возницы нет. Вокруг лишь заснеженный лес с черными стволами лиственных деревьев, перемежающиеся с разлапистыми елями.
Вылезаю, цепляясь дрожащими пальцами за стенки кареты, и сажусь на край, свесив ноги. Ну что… Перевернулся не грузовик с удачей, а мы. И что дальше?
В голове выстраивается, увы, не новый план, а трехэтажное строение из витиеватых ругательств. И среди всей этой тишины и разрухи внезапно раздается жалобное:
– Мяу!
Глава 7
“Глюк”, – равнодушно думаю я.
Пустая дорога, по обеим сторонам стеной стоит лес. Никаких признаков человеческого жилья. Какие уж тут “мяу”?
Сбрасываю сумку на землю и осторожно по шатающимся коробкам спускаюсь обратно внутрь кареты за сыном. Сейчас только упасть не хватало и ногу подвернуть.
Беру Дэйрона и морщусь от боли в левой кисти. Только сейчас обращаю внимание на опухший безымянный палец. Кольцо. Я его и не замечала прежде, а сейчас, пока мы кувыркались в карете, видимо, чем-то придавило или зацепило.
С трудом стаскиваю украшение с пострадавшего пальца. Пару мгновений верчу его в руках. Очевидно, что оно безумно дорогое. И в той ситуации, в которой я оказалась, наверное, разумнее всего было бы его продать. Но разум сейчас не самая сильная моя сторона. Страха больше, чем расчёта.
Память Алтеи подсказывает мне, что такую вещь продать и остаться незамеченной будет сложно. А значит, мне лучше избавиться от кольца. Замахиваюсь, чтобы зашвырнуть его вглубь кареты, но неожиданно приходит в голову другая идея. Если не придираться и не знать в лицо меня или Лети, то по приметам мы с ней очень даже похожи. Волосы длинные и чёрные, возраст примерно одинаковый.
Если Ксаррена вызовут на опознание, то, разумеется, вся легенда рухнет. Но вдруг он не удостоит чести погибшую жену. Баба с воза, дракону легче.
Пробираюсь вглубь кареты и надеваю кольцо на палец Лети.
– Прости, что не смогла тебе помочь, – шепчу я, снова вглядываясь в черты лица погибшей девушки и убеждаясь, что мы даже больше похожи, чем мне показалось в начале. – И прощай. Мне надо идти.
В последний момент мне в голову приходит разумная мысль, и одну из доступных тряпиц я перевязываю через себя, приспосабливая так, чтобы в нее можно было аккуратно уложить малыша. У меня когда-то была специальная такая штука, сшитая даже на заказ. Своего сына так носила.
Это немного снимает нагрузку со спины, а еще освобождает руки, что удобно, когда дома надо убрать-постирать-приготовить. Вот теперь и тут пригодилось.
Снова взобраться по ненадежной пирамиде с ребёнком гораздо сложнее, но я справляюсь.
Спрыгиваю вниз на землю. И тоже удачно: не упала, ничего не сломала. Не всё так плохо. Дэйрон ведёт себя на удивление спокойно, как будто понимает, что маме и без того тяжело.
Хмыкаю, сообразив, что я уже всерьёз называю себя мамой ребёнка, которого не рожала. Впрочем, почему не рожала? Для тела Алтеи это её ребёнок, хоть и не очень любимый.