В добрых глазах появляются отголоски тоски и давней потери. И так до безумия хочется плотника утешить и посочувствовать ему, что я даже теряюсь.
– А возьмите хотя бы булочками? – внезапно говорю я. – Правда, я первый раз тут пекла, не уверена.
– Это завсегда можно. Хлеб в дар, да сделанный с любовью и душой – обладает особой магией. Так что не откажусь. Особенно учитывая аромат, – Анхель подмигивает мне с теплой улыбкой.
Я беру маленькую корзинку и откладываю ему пяток булочек. Могла бы и больше, но я ж делала только пробную партию. Анхель с удовольствием забирает корзинку, обещая потом занести, и уходит.
Вскоре приходит Райта с Дэйром, Лиззи и небольшой стопкой рубашек и свивальников.
– Тут племянница принесла, – она складывает детскую одежду на скамейку. – малыш уже подрос, а вещи остались. Тебе пригодятся – все меньше шить и покупать. Может, где-то что-то подлатать придется, но это уже мелочи.
Я забираю из рук Райты сына, снимаю плед, в который он был укутан, и с теплотой прижимаю к себе. По телу растекается наслаждение, как будто меня ласкают лучи летнего солнышка. Все же есть что-то в детях такое, что может менять настроение в момент.
– Он такой милый, – с восторгом заявляет Лиззи. – Я попрошу у мамы братика!
Наивное открытое желание девочки умиляет. Что люблю в этом возрасте – никакого притворства. Белое – белое, черное – черное. И не нужно искать никаких скрытых мотивов.
Дэйр начинает похныкивать, дергать меня за платье и тереться носиком. И устал, и есть хочет. И непонятно, что больше.
– Я буду вынуждена тебя упрашивать нянчиться с ним, – произносит Райта. – Я уже начала забывать, каково это, с маленькими. Со взрослыми уже совсем другие проблемы. Вон, приходил кузнец, жаловался на Брига, мол, ничего толком сделать не может. К портному обещал отправить в подмастерья. Ох…
Соседка взмахивает рукой, как будто отмахиваясь от надоевшей проблемы. Чуть покачивая Дэйра, чтобы успокоить, я складываю несколько булочек в корзинку и протягиваю Райте.
– Не Всеблагий ведает, что, но хоть какая-то моя благодарность, – говорю я смущаясь. – Тебе, Бригу… Я очень благодарна. И тебе, Лиззи, конечно, тоже.
Девочке я заворачиваю пару булочек в тряпицу, отдавая узелок. Она уже протягивает руку, чтобы забрать, но тут снова раздается стук в дверь. Честно говоря, я снова вздрагиваю, но уже гораздо быстрее принимаю решение открыть.
Теперь моей гостьей оказывается дородная дама около сорока лет. И все бы ничего, но ее маленькие блестящие глазки мгновенно оценивающе пробегаются по мне, а потом сканируют помещение лавки.
– О, а я уж было подумала, что мэр все же добился своего и заграбастал пекарню старухи Фриды, – первое, что выдает она, а потом внезапно расплывается в очень неприветливой улыбке и произносит, немного растягивая гласные: – Здравствуйте. Я нира Шпехт.
То, что с нирой мы не найдем общего языка, становится понятно почти сразу. Таких скандальных людей, как правило, видно с первого взгляда. Но я искренне надеялась, что она не пойдет ва-банк прямо сейчас.
– Доброго вечера, нира Шпехт, – отзеркаливая улыбку, отвечаю я.
Дйэру эта тетя тоже явно не нравится. Он начинает хныкать громче, кривить губки и возиться.
– Здравствуй, Роза, – вклинивается Райта. – Это Летти, я, вообще-то, про нее тебе рассказывала сегодня с утра. Это внучка Фриды, так что ничего этому пройдохе мэру не достанется. Зато у нас будет свежий хлеб.
Шпехт еще раз оценивает внутренность лавки, а потом узелок, который все еще остался в моих руках.
– А… Точно, – как будто внезапно “вспоминает” она. – Что-то я забыла. Это прекрасная новость, да. Да и прекрасная семья по соседству у нас – это же замечательно, – Шпехт переводит на меня взгляд. – А ваш муж куда-то отошел?
Ошиблась. Эта склочница решила с самого начала расставить все точки над и. Чтобы показать, кто тут сила и поставить меня на место.
Глава 21
Есть в голосе ниры Шпехт этакая въедливая наглость. Сладкая улыбка на её лице меня не обманывает.
Первое желание – отрезать грубо: “Не ваше дело!” Но… вздыхаю.