Я застыла на пороге, часто-часто моргая, потому что не видела ничего, кроме светлой полосы, начинающейся от двери и перечеркивающей комнату пополам. А вот бесу тьма совсем не мешала. Он оставил меня и уже шептался с Летисой. Они говорили тизо, но я все слышала.
— Как она? — спросил Вай.
— Плохо, — вздохнула-всхлипнула Летиса. — второй день мучается.
— Мы с Алей поможем…
Судя по голосу Вай тоже расстроился… С чего бы так сильно переживать за чертиху? Нет, она, конечно милая, и понимаю, почему Летиса плачет. Все же это ее животное.
— Может ветеринара вызвать? — осторожно спросила я, стараясь говорить как можно тише. А то вдруг Чешка испугается, а Летиса потом решит, что я все сделала нарочно. Одновременно нащупала кресло, стоявшее у двери и плюхнулась в него. Все, как и обещала Вайю. Я в гостиной, но подальше от рожающей чертихи.
Но мне не ответили. То ли не услышали, то ли не успели, потому что сразу после моего вопроса, Летиса ласково запричитала:
— Чешка, маленькая моя, что случилось? Куда ты, малышка? Тебе надо лежать… Чешка!. — испуганно вскрикнула она, и в тот же миг, я ощутила на своих коленях появившуюся из ниоткуда тяжесть.
— Мамочки, — выдохнула я, с ужасом глядя на животное, которое страдальчески всхлипнуло и взглянуло на меня огромными глазищами. В них застыла такая боль, что у меня защемило сердце, а рука сама потянулась, пригладить чуть влажную шерстку. — Чешка… Все будет хорошо…
Я не знаю, как это произошло. Но между нами как будто бы протянулась тонкая, незримая нить. Я не могла отвести глаз от Чешки, а она от меня. А потом, будто бы кто-то с силой сдернул меня с кресла, заставив ухнуть в бездонную пропасть. И я увидела…