Я так и застыла посередине комнаты, не зная куда бежать, за что взяться. Нанита тоже замерла с ложкой в руках возле лица. Даже Айна, казалось, понимала всю серьезность ситуации, и не шевелилась. Девочка отложила кусок хлеба и прямо сейчас готова была разрыдаться. А за спиной заговорил Гюрза, уничтожая мою надежду полностью, растаптывая ее, чтобы она больше не смела даже появляться, как бы пробивался весенний первоцвет.
− Эйвари больше нет с нами, Вета, − произнес мужчина тихо. – Она не приедет ни сегодня, ни завтра. Больше мы не услышим ее голос в таверне. Теперь ты здесь полноправная хозяйка, − процедил он сквозь зубы, словно это я была виновата в гибели Эйвари. Рука Альвара потянулась в мою сторону, но я лишь испуганно отшагнула назад.
− Нанита, на сегодняшнюю ночь, как и в другие дни, вы с девочкой можете занять соседнюю комнату, но по утрам придется возвращаться сюда же, пока государевы ищейки не уедут из Лертона, − проговорила я и вышла из комнаты. Сходила за веником и совком, и вернулась в комнату за портретом, на какие-то секунды остановившись возле него. Вспомнила ухмылку, когда Хиран смотрел на государя. Но мне мужчина на картине не нравился. И почему он искал только девочку? Кто ему Айна? Кем приходится? Неужели Айла была с ним? По своему желанию или насильно? Государь годился бы ей в дедушки, не иначе. Хотя, любовь зла…
В комнате с моим уходом ничего не изменилось. Даже Гюрза сидел с закрытыми глазами также, прислонившись к стене, как и до моего ухода. Но стоило мне войти, как он тут же впился в меня изучающим глазами. Я сделала вид, что меня не волновал его взгляд, и как ни в чем не бывало начала подметать осколки. Спокойно собрала их в совок, и перед уходом обратилась к Наните.
− Отнеси потом грязные тарелки на кухню. Я пойду к себе, отдохну, устала что-то, − не став дожидаться ответа, снова направилась на кухню. Высыпала осколки в мусорное ведро, кинула взгляд в сторону плиты, где всегда стояла Эйвари с деревянной ложкой в руке и что-то размешивала, будь то ее жаркое или мазь. Казалось, что она вот-вот зайдёт на кухню, снова сделает мне замечание и, как всегда, возьмётся за свою любимую ложку. Только правда была слишком суровой. Эйвари больше никогда не войдет на эту кухню. Одинокая слеза скатилась по щеке. Вытерла ее и, поставив веник в угол, ушла в свою каморку.
Письмо так и лежало на кровати, как я его и оставила. Теперь он вызывал во мне только жгучую ненависть. Казалось, это он виноват в том, что теперь Эйвари нет и мне придется занять ее место. Разорвать бы его на кусочки или сжечь, но у меня рука не поднималась. Я не дочитала его. С дрожащими руками взяла бумагу и вгляделась в строки. Буквы плыли перед глазами, удваивались, кружились в танце, затем снова возвращались на свое место. Местами на письме от моих слез появились кляксы и отдельные слова едва ли можно разобрать, но я все же дочитала письмо.
Эйвари просила присмотреть за Айной, вырастить ее как свою дочь. Также она всецело доверяла таверну мне, и чтобы я продолжила ее дело до того момента, как ее внучка не станет взрослой. Дальше уже она сама будет решать, самой стать хозяйкой таверны или целиком и полностью довериться мне. Правда, выгнать или прогнать она меня не сможет. Эйвари Бартли позаботилась и об этом, закрепив за мной место помощника Айны. Если, конечно же, я сама буду не против. Также она указала, где хранила все свои сбережения.
«Я могу довериться только тебе, Елизавета. Хоть ты и чуждая душа моему миру, но ты не сдалась, выдержала все. Значит, ты сильная. И Айну я могу доверить только тебе. Не верь никому, если за ней кто-то придет. Теперь она твоя дочь. За любой помощью можешь обращаться к Гюрзе. Он не откажет и всегда будет рядом с вами. Присмотрит. Береги себя и мою внучку. Будь сильной и обязательно стань счастливой. И помни, что для всех ты Вета!» − дочитала я последние строчки.
Упала на кровать и свернулась калачиком, прижимая письмо Эйвари к груди. Ну почему? Почему она доверилась мне? Я многого не знала в этом мире и мне не на кого было положиться. Теперь у меня есть дочь и таверна, и ради них я должна быть сильной. Но откуда же взять ее, если у меня в груди образовалась дыра, а боль съедала изнутри? Да, я знала эту женщину недолго, но успела привязаться к ней и прикипеть всей душой. Она мне заменила чуть ли не мать. И теперь ее не стало. Она ушла тогда, когда так была нужна мне…