– Ну, чтобы с виду как такси обычное, жёлтое. И без этой всей… итальянской традиции машиностроения, – Джа, видимо, процитировал рекламный буклет.
– Слушай, Джа, а ты из той тачки, ну… сколько выжал? – Волод подмигнул индусу. Тот, наконец, расслабился.
– До сотни за две с половиной! Это такой драйв, когда воздух аж твёрдый становится и давит на тачку! Да я форменно кончил! Добрый господин, извини за такие грязные подробности. Впечатлён был. До ужаса впечатлён, вот как родился – так не впечатлялся!
– Эх, Джа, вот прославился бы ты чем-то, я бы с такой радостью ввёл тебя в общество этих блевотных кретинов. Генетические вырожденцы, но с даром. Хвастаются толщиной бахирных техник. А ты им тут про динамику разгона, да в таких выражениях!
Во взгляде Волода было море восхищения.
– Добрый господин, не надо, пожалуйста, так смотреть. Я человек, на подвиги не способный. Желудок у меня слабый. И он сейчас близок к панике!
– Ладно, если не хочешь, я не буду настаивать. Но помни, что такая возможность у тебя есть.
– Спасибо, мистер Волод, я от такой чести отказываюсь, хочешь, татуировку сделаю такую?
Джасвиндер едва не пискнул от ужаса.
– Ладно, Джасвиндер, не держи зла. Пойдём, подбросишь на Манхеттен, там клановый контакт, мне один ушлый господин должен выделить любую потребную сумму денег. Тачку потом обратно пригонишь. Я тебе слово даю: решу вопрос лучшим образом.
– Спасибо, добрый мистер. А у тебя есть наличка?
– А зачем?
– Я по нулям. Или ты хочешь своей карточкой расплачиваться? А про то, что у нас отслеживаются все платежи по городу, и доступ туда имеет мало что не каждый придурок с армейским дешифратором, ты тоже не слышал?
– Хм, об этом меня племянничек не предупредил. С другой стороны, откуда ему вообще о таком знать? Он сам не платит… да всю свою жизнь пару раз… – во взгляде Волода проскользнула рассеянность.
– А ты, типа, сам платишь часто? – хмыкнул индус.
– У меня, Джа, воспитание другое. В мой век никому в голову не могло прийти, что детей бить нельзя. Нас стравливали, самых ярких в своём поколении. Мы или создавали союзы, адаптировались, или выгрызали путь одиночками. И даже в этом был свой смысл. Бракованный помёт удавливают. Одиночка всегда проигрывает. Сильный возглавлял стаю. Мы учились, но не впитывали знания, мы прирастали опытом. Нам делали натуральную мясорубку. Умри или адаптируйся. И будь готов убить всякого, кто потеряет проблеск разума в глазах.
– Мистер Волод, пить в такое время в этом климате не полезно, инсульт тебя убьёт. Как говорит мой русский приятель «kongratij obnimet insultij prihlopnet (Кондратий обнимет, Инсультий прихлопнет)». Что эта фраза значит, я не знаю, я правильно её произнёс?
Князь, который действительно был просто до изумления пьян, снова расхохотался.
– Ладно, Джа, погнали. Выдать тебе денег я и в таком состоянии смогу.
Князь вышел из ротонды, и вернулся спустя несколько минут. Его голову покрывала широкая соломенная шляпа, в руках он сжимал матерчатый рюкзак.
Русский и Индус сели в машину, которая приехала так же, по сигналу из будки охраны. Волод обошёл машину, его явно восхитила техника.
Джасвиндер уточнил адрес, и задумчиво почесал в затылке.
– А навигатор? – беловолосый аристократ верно расценил работу мысли.
– Ах да, точно! Фатима! Проложи маршрут на Запад пятьдесят восьмая стрит дом сто сорок пять!
– Маршрут построен, засранец, совсем башки нет своей, запомнить не можешь? – противный брюзгливый голос раздался от всей машины сразу.
На приборной панели загорелся навигатор.
– Это что за…
– Голос навигатора. Сам настраивал. Почти моя тётушка получилась, да пожрут демоны её обвисшие сиськи.
Машина тронулась с места.
– Талантливо. Это что-то предусмотренное функционалом? Готовая матрица?
– Не, я сам. Вспомнил все её закидоны, проговорил глупой машине, вроде как, легче стало.
Волод только покачал головой, видимо, не нашёл что сказать.