Но тому, о Господи, и силы
И победы царский час даруй,
Кто поверженному скажет: «Милый,
Вот, прими мой братский поцелуй!»*
Но только падшие не люди! Ровно как и все прочие ксеносы! И это несравнимо с войнами между людьми! Или мы или они!
Но постой, Хэйла… Ты играешь смыслами. Точно такую же риторику использовала фашистская плесень в двадцатом веке! Ведь так просто объявить евреев или славян унтерменшами, чтобы с чистой совестью сгонять их в концлагеря. Славян, таких же как ты. Что сказали бы тебе твои же предки, погибавшие в блокадном Ленинграде или под Сталинградом? Как бы они посмотрели на свою много раз “пра” внучку, рассуждающую точно так же, как их убийцы?
Хэйла раздражённо поджала губы и села на кровати. Сонливость сняло как рукой.
Так приятно быть прекраснодушной идиоткой, носить белеленькое пальтишко и взывать к памяти предков. Но “человек” — это не идеалистические мечты о всеблагости и всепрощении! Человек — это жестокое животное, которое в борьбе за выживание пойдёт на что угодно!
Но это уже не человек! Это просто скот! Не все методы допустимы и не все черты можно перейти!
Нет. Ты отвратительна в этом интеллигентском лицемерии… Можешь сходить на свою могилку и повздыхать у надгробия, как это любишь, а затем до ночи плакать у руин Исаакиевского собора или поговорить со статуей Петра. Сохранившийся и по сей день Медный Всадник конечно не ответит, но когда бы тебя это останавливало? Потом, если повезёт, так же поплачешь на руинах Города. Или ты решила отказаться от своей сути стража? Да, Ольга?
Убив дракона, становишься драконом? Или чтобы убить дракона, нужно стать драконом самому? Но только, в конечном счёте, количество драконов не изменится. Так какой тогда смысл в такой борьбе?
В том что ТЫ — не чудовище. И ты сможешь уничтожить врага и защитить то, что для тебя свято.
Но смогу ли?
Хэйла глубоко вдохнула и разжала кулаки. Ногти до крови впились в ладони. Уснуть уже не получиться. Нужно найти Моути и Джона. Последний возможно даст какое-нибудь дело, которое избавит от рефлексии.
Дни сменялись один за другим. Джейн покинула Титан, по слухам, отправившись на поиски Кейда. А число стражей стало достаточно велико, чтобы противостоять Улью в открытую. Разумеется, привычные методы оказались почти бесполезны и бывшим носителям Света приходилось в экстренном порядке переучиваться воевать по учебникам городского ополчения. Не всё шло гладко, но так или иначе, дело двигалось вперёд, а люди отвоёвывали всё больший кусок Аркологии. Сражения шли на внешних модулях, преимущество было на их стороне, но внутри купола, за сохранившиеся ресурсы которого шла борьба, ситуация в корне поменялась. Тёмные узкие проходы — стихия Улья. А Завала не желал платить кровавую цену множеством погибших солдат при решительном штурме.
Пробудившийся титан умел и любил выстраивать стратегию обороны. Потому, за каждым рывком вперёд, следовал долгий период укрепления нового рубежа. К счастью, Джейн перед своим уходом успела зачистить достаточно большой участок, который ныне обороняли стражи.
И теперь команда из Амадеуса, Рэя и Хэйлы осторожно пробиралась по тускло освещённым тоннелям к границе “безопасной зоны”, чтобы Фелис заминировал один из ключевых проходов на случай наступления Улья. Если оно произойдёт, мины обрушат потолок и дадут Завале время на сбор достаточного количества сил.
В этом месте было сравнительно мало врагов, но даже при таком раскладе миссия оставалась опасной. Здесь не было шансов на быструю помощь, а точность карт оставляла желать лучшего. Однако Амадеус смог убедить Завалу в их способности справиться с подобным.
— Теперь ты точно не заставишь меня съесть личинку… — несущий свой рюкзак со взрывчаткой Рэй нарушил тишину первым, понимая, что все слишком напряжены.
— Здешние личинки съедят тебя сами, — подметил титан очевидное.