5.БРАЙАР
Мои руки болят.
Я несколько раз шевелю пальцами и разминаю шею. Часы, проведенные на стремянке прошлой ночью и снова сегодня, сковали мое тело — мышцы зажаты там, где не должны. Колено так опухло, что я еле натянула джинсы с утра. Но пути назад нет.
Обычно, если я работаю по заказу, то надеваю футболку и свободные штаны, которые уже покрыты краской. Но сейчас возвращаться домой, чтобы попытаться снять с себя плотную ткань просто бессмысленно. Это только вымотает меня еще больше.
Я заканчиваю короткий перерыв и поднимаюсь со скамейки, окидывая взглядом оставшиеся пустые участки стены, которые еще предстоит заполнить. Времени на работу достаточно, но после новой стычки с самим «королем футбола» мне хочется поскорее закончить, чтобы больше не встречаться с ним.
Кончики пальцев покалывает от злости, пока я разглядываю идеально прорисованный угол челюсти Торна. Я так старалась над ней прошлой ночью. Я гордилась – и до сих пор горжусь, – но черт. Меня распирает от злости. Его выражение отвращения, когда он решил, будто я – очередная помешанная на спортсменах фанатка, взбесило меня не на шутку.
Вот уж действительно – мания величия.
Он правда решил, что я это делаю, чтобы привлечь его внимание? Если бы я хотела его внимания, мне достаточно было бы закатать штанину и показать шрамы. Тогда бы он точно не смог отвести от меня глаз.
Я выдыхаю и достаю карандаш из-за уха.
Высокомерный ублюдок.
Начинаю набрасывать портрет второго капитана команды, прямо рядом с Торном. В раздевалке тихо, слышно только мое ровное дыхание. Раньше я работала под музыку в наушниках, но теперь – ничего. Бывает, я так погружаюсь в рисование, что перестаю слышать все, кроме собственных мыслей, но сейчас я намеренно держусь в тонусе, отслеживая каждый звук вокруг.
Полагаю, посттравматическое расстройство так и работает.
Вот почему я вспылила, когда Торн напугал меня.
Что он вообще делал здесь так поздно?
Может, это он следил за мной. А не наоборот.
Моя рука дрожит. Я в третий раз оглядываю раздевалку.
Спокойно, Брайар.
После случившегося родители заставили меня посещать терапию по ПТСР. Мало кто знает, что меня тогда заперли в здании. Кроме самого поджигателя и полиции, конечно.
Меньше всего мне хотелось, чтобы университет распространил заявление о том, что их звездная хоккеистка не только выпрыгнула из горящего здания на территории кампуса (поставив крест на карьере), но и что ее намеренно заперли внутри, пытаясь убить.
Раньше я была не против внимания как лучший бомбардир команды. Но оказаться в центре внимания из-за того, что кто-то пытался меня убить?
Нет уж, спасибо.
Я яростно вожу карандашом по стене, и к концу моей мини-панической атаки от грифеля почти ничего не остается.
Медленно, морщась от боли, я опускаюсь на пол и смотрю на Придурка №1 и Придурка №2.
Я хорошо выполнила работу.
Перебираюсь к другой стене и начинаю рисовать талисман Шэдоу Вэлли – рыцаря в серебряных доспехах с красными вставками. Точно такого же я нарисовала в женской раздевалке, где провела весь первый и второй курс.
Карандаш падает на пол, и я шиплю сквозь зубы.
Снова спускаюсь со стремянки и начинаю искать его.
— Ну же, — вздыхаю я. — Где ты там?
Если ради этого гребаного карандаша мне придется встать на колени, то на сегодня с меня хватит.
Все болит, я устала, и вдобавок идиотски привлекательное лицо Торна продолжает пялиться на меня со стены.
Тихо шагаю по раздевалке, высматривая карандаш. К тому моменту, как нахожу его, я уже мысленно закончила работу. Наклоняюсь, подбираю его, и тут меня осеняет.
Тренажерный зал.
Честно говоря, это просто несправедливо, что у футбольной команды и даже у мужской хоккейной – первоклассные раздевалки с новейшими тренажерами для подготовки, тренировок и физиотерапии. А у женской? Смех да и только.
Они даже нормальные тампоны нам закупить не могут.