Дверь с грохотом бьется об стену — сначала входная, а затем и в моей спальне. В полной темноте зажигается фонарь — мощный, яркий. Как вспышка. Его направляют на меня вместе с дулом пистолета.
Тяжелым, массивным.
— Обыщите всю квартиру. Но осторожно, без выкрутасов.
Этот голос хрипел от недовольства. Сердце ухает в низ. Натягиваю одеяло до подбородка.
Наконец, в спальне зажигается свет. Я крепко сжимаю ткань. Страшно. И Эмина рядом нет.
— Как я и думал. Сукин сын!
За людьми с пистолетами, вычеканивая шаг, появляется мужчина. Большой. У него густые темные брови, но уже седые волосы. И борода большая, тоже седая. На его руках набиты татуировки, значение которых одному дьяволу было известно.
— Так, так, так… И кто это у нас здесь?
Натягиваю одеяло выше. Откидываю за спину черные волосы. И прищуриваюсь с ненавистью.
Это Анархист. Чувствую, что это он. Нутром чувствую.
Словно после близости с Эмином мне передалась его чуйка.
Часто моргаю глазами, чтобы ушла пелена слез. Смотрю на дьявола, не отводя взгляд.
Это он приказал меня убить. По его приказу меня едва не изнасиловали. И теперь он пришел за мной. Добрался.
И в этот раз Эмину меня не спасти.
Анархист подходит к кровати. Не стесняясь, опускается на край. Хватает меня за подбородок, как свою собственность. Так, как только Эмину было дозволено.
Бежать некуда, один шаг — и я труп.
— Твою же мать… как же я люблю твою мать, девочка.
Он смеется. Сначала тихо, хрипло. Как Эмин. А затем безумно, громко, страшно. Горько. Болезненно.
— А она вас ненавидит.
Смех обрывается. Желваки играют на его лице. Хватка становится дикой. К синякам от Эмина присоединятся новые.