— А может, ты сама хочешь к нему вернуться? Может, тебя заводят эти игры в хозяина и послушную игрушку?
Она смотрит на меня диким взглядом, потом резко говорит:
— Нет! Не заводят! Это вы мужики думаете, что нам это может нравиться. Что мы в таком восторге от того, как вы нас жестко трахаете, что мы готовы терпеть любые унижения!
Она тоже соскакивает с кровати, заворачивается в плед, бежит мимо меня.
— Стой, — хватаю ее за руку, — подожди! — она пытается вырвать руку. Я не даю. — Извини, — притягиваю ее ближе, обнимаю за талию. — Я вспылил. Просто…, - пытаюсь подобрать слова, — просто не надо думать обо мне лучше, чем я есть на самом деле.
Она перестаёт вырываться, я нахожу ее взгляд.
— Ты мне понравилась сразу. Еще там, в баре. И потом. Не стал бы я помогать любой другой, но раз уж я пообещал, то сделаю все, что смогу. Я так решил, и не надо сомневаться во мне. Поняла?
Она кивает и снова прячет лицо на моей груди. Вижу, что злость схлынула с нее, с меня тоже. Но я еще не все сказал.
— Но если ты принимаешь мою помощь, то должна обещать мне быть откровенной, доверять мне. Обещаешь?