Глава 6
Ксандер
— Тюремная птичка, – пробормотал я, наблюдая за Джордан со своего наблюдательного пункта.
После нашего провального ужина она на шатких ногах удалилась в свою комнату. Я удивился тому, как легко было взобраться на стену балкона и наблюдать, как она погружается в сон после долгих рыданий.
В деспотичной жестокости Генри была своя закономерность. В период брака с мамой он запирал её в этих четырех стенах, контролировал каждый её шаг и манипулировал ею. После бесчисленных повторений о том, что она недостаточно хороша, мама начала верить в это.
Похоже, Генри также высасывал жизнь и из Джордан. Она больше не была той жизнерадостной женщиной, которую я когда-то встретил. Годы лишили ее оптимизма. По словам Дженны, Генри настоял на том, чтобы Джордан работала из дома, чтобы «сохранять» тот пригодным для развлечения его коллег. Он украл редкую драгоценность и запер ее, чтобы другие могли любоваться ею на расстоянии, но никогда не прикасаться.
С каждым днем он высасывал жизнь из самого боготворимого существа.
Тем не менее, маленькая Мисс Солнышко была все так же прекрасна. Она пленила меня с того момента, как ее лицо появилось на экране iPad. В то время на ней не было шрамов, нанесенных людьми вроде моего отца. Теперь же я видел в ее глазах свое собственное уныние.
Сколько раз я подумывал о том, чтобы украсть ее?
Три года я тосковал по ней, хотя мне нечего было ей предложить. Ни денег, ни собственного дома. Ни карьеры, на которую можно было бы опереться. Хуже всего то, что я не мог защитить ее от гнева моего отца.
Я ни разу не связался с ней, полный решимости не позволять бессмысленному увлечению поглотить меня еще больше. Я думал, что моя одержимость связана с уязвленным самолюбием, и надеялся излечиться после того, как она увидит, чего я достиг. Тогда моя жизнь была бы проще.
Вместо этого от ее вида стало только хуже. В груди больше не было пустоты, и я не мог вспомнить, как мне удалось уйти от нее в первый раз.
Мое терпение иссякло.
Она была моей одержимостью, и я устал бороться с этим безумием. Теперь я мог дать ей жизнь, которую она заслуживала, – жизнь, достойную королевы, и принять эту болезнь.
Джордан наконец-то станет моей.
— Ты, должно быть, шутишь, – усмехнулся Генри, его лицо исказилось от неудовольствия. — Мы должны показать семью как единый фронт.
Я не видел его со вчерашнего неудачного ужина и пересекся с ним после своей пробежки. Судя по его внешнему виду, он провел ночь в доме своей любовницы – я предположил это по слабому запаху дешевых духов и размазанному макияжу на его белой рубашке. Он не потрудился принять душ, открыто проявив неуважение к Джордан, разнося по дому запах другой женщины.