— Я такими извращениями не занимаюсь, Мария Павловна.
Анна при виде нас так и замерла на месте: ну да, не каждый день увидишь такого Дёмина. Слегка растрепанный, в повседневной одежде, с горящими глазами. Ни следа того холодного и жесткого начальника. А, совсем забыла, ну и я рядом семеню, поддерживаемая его рукой.
— Доброе утро. — не глядя на секретаршу, поздоровался он. — Анна, два кофе и никого не впускать. Про совещание помню. — видимо теплота его взгляда доступна только мне. Приятно, что уж тут.
В кабинете села на свое кресло и с удовольствием прикрыла глаза. Боль отступила. Недаром все же врач велел как минимум неделю максимального постельного режима.
— Ложись, — подошел Дима. — Я тебе диван раздвинул, подушек накидал.
— Дим, тебе не кажется это странным? К тебе придет кто-нибудь, а у тебя переводчик на диване валяется.
— Не кажется, — щелкнул меня по носу и потащил на диван, — твое здоровье гораздо важнее. Тем более сегодня я у себя не принимаю. — игриво подмигнул.
Легла на диван и удовлетворенно застонала:
— Может у тебя еще и плед будет?
— Сейчас поищу, — полез в какой-то шкаф.
— Ваш кофе, Дмитрий Алексеевич, — процедила вошедшая Анна, пытаясь не прожигать меня взглядом.
— Спасибо. Поставьте на мой стол. — безразлично ответил.
Девушка ретировалась, а Дима обернул меня в кокон одеяла.
— Теперь завтрак. — пододвинул стол ближе, достал выпечку из пакетов и принес кофе.
Спустя час я уже погрузилась в работу по турецкому проекту, а Дима давно уже ускакал на совещание со своими подчиненными. Очень не хотел уходить отсюда, да и работать в принципе не хотел. Упрашивал меня позвонить ему, как только что-то понадобится, потому что так он найдет предлог для того, чтобы сорвать планерку. Потом несколько часов проходил по кабинетам начальников отделов, опять-таки из-за меня.
В обед в очередной раз вернулся в кабинет, злой и раздраженный. Зачем-то рыкнул на ни в чем неповинную Анну, запер дверь, отобрал у меня все бумаги и улегся рядом.
— Что случилось? — перевернулась и легла ему на грудь.
— У нас горят все сроки, в двух отделах тормозят с отчетностью, замы блеют и не могут ничего толком сказать. — проворчал и вновь положил руку мне на ягодицу.
— Дим…
— И не думай. Это, — рука начала поглаживать более настойчиво, — теперь мое. Сама признала утром. И вообще, твой зад меня успокаивает.
— Извращенец.
— Фу, как грубо. — засмеялся.
— Ты просто устал. — прошлась рукой по его животу. — Вот когда ты последний раз был в отпуске?
— Не помню, — он задумался, — года три назад. — К родителям ездил в Испанию. И то, пробыл всего четыре дня, здесь авария произошла, пришлось срочно возвращаться.
— Ты с ума сошел так себя не любить?
— Милая, большие деньги требуют больших усилий.
— Зачем вообще нужны деньги, когда ты не можешь выделить себе несколько недель для отдыха. — грустно протянула я.
— Теперь как раньше уже не будет. Считай, что все изменилось буквально вчера. Ты спину мазала? — опомнился он.
Непроизвольно закатила глаза. Теперь что, так и будет? Это нормально или можно уже считать гиперопекой?
— Нет, я не хочу, да и тут некомфортно. Потом как-нибудь. — потянулась за документами, давая понять, что разговор окончен. Но видимо так думала только я. В один прыжок Дима вернул меня на диван, по пути вполне успешно стащив толстовку.
— Мария Павловна, не подскажете, который час? — прошипел Дёмин мне в обнаженную лопатку.
— Около трех, наверное, — сипло пробормотала я. Этот засранец умеет возбуждать парой невозбуждающих слов.