Потом, мы учили слова, где эта буква была первой или встречалась. Так что, параллельно с новой буквой я училась писать и читать простые слова.
Дальше мы тоже самое проделывали с моим алфавитом – Сонхун учился моей письменности. В это время мы говорили на моем языке и полностью меняли одну культуру на совершенно другую. Писать его кистью было очень сложно – она была сама по себе большая и достаточно широкая, поэтому, я сделала свою - маленькую кисточку. Обмотала небольшую вишневую палочку нитью, привязав к кончику маленький пучок кошачьей шерсти. Мягкой, которая под лапками. Мы набирали кистью ту же самую тушь и Сонхун пробовал писать способом, когда рука не висит в воздухе, а лежит на бумаге. Как сделать мелок или карандаш я понятия не имела, поэтому обходились такими простецкими приспособлениями.
Было забавно, что Сонхун не знал буквы «Ф», и то, как я учила его вообще извлекать этот звук – достойно целой главы. Если в двух словах, то он долго пхыкал и хкыкал, а я безудержно хохотала. Потом, он пхыкал, а я терпеливо учила, показывая, как надо скрутить губы. Далее, он пхыкал, а я практически кричала на него и готова была покусать – ну что тут такого сложного! В конце концов, он понял что надо делать, а я к тому времени без сил упала на лавку и только и смогла, что счастливо закатить глаза – ну не прошло и года!
В целом, наши уроки были достаточно длительные и очень продуктивные. Нам обоим было очень интересно изучать письменность друг друга. К слову, об «истории» - Сонхун не предпринимал никаких повторных попыток, что меня немного огорчало. Но то, что наши отношения остались дружественными и легкими – очень меня радовало. Сонхун нужен был мне именно таким, открытым и простым, добрым и надежным. Мне нужна была его дружба.
После уроков Аджосси приносил ужин, и мы все вместе сидели за столом, что-то обсуждали, делились. Я рассказывала интересные особенности из моей культуры. Пыталась рассказывать. Многому мужчины удивлялись и будто, не верили до конца. Парень всегда приносил что-то вкусное, будь то мясные оладьи, яйца, пирожки или сладости. Такой еды у нас с дядей не водилось, так что мы никогда не крутили носом и уминали с огромным удовольствием. Кстати, если не кашу или суп, то мужчины ели остальное – палочками! Двумя длинными, тонкими палочками. Они так умело ими пользовались, что мне аж завидно становилось. Мужчины каким-то образом удерживали их пальцами одной руки, как будто сами палочки становились продолжением их пальцев. Но сколько я не пробовала в начале – палочки выпадали из моих рук, я не понимала как они должны располагаться. Когда Сонхун присоединился к нам на ужины – я перестала пробовать, мне было стыдно показать, какая я неумеха. Очевидно же, что есть палочками для местных, это проще простого. К огромному сожалению, вилок и столовых ножей у них не было. И если ножи в целом использовались, конечно, то о вилках люди тут и не слышали. Когда я рассказала им о таком приборе для еды – мужчины были крайне удивлены, зачем так заморачиваться, если можно просто использовать палочки. Я рассмеялась, ответив, что нам и в голову не приходила мысль, что можно палочками удерживать такие тонкие и маленькие кусочки еды и гораздо удобнее накалывать еду на вилку или набирать ею, чем мучаться с палками. Хотя, по утрам, пока никто не видел, я пробовала удерживать палочками какие-то предметы и постепенно у меня получалось это все лучше и лучше.
Спустя какое-то время, возможно, месяц, случилась интересная история.
Утром к Аджосси пришла какая-то женщина.
Практически никто не приходил сюда, на берег, и я редко видела других людей кроме дяди и Сонхуна. Но эта женщина была такой интересной и необычной! Я впервые увидела, как одеваются дамы в этой стране, и это было что-то невероятное. Женщина хоть и была не молодая, но образ ее был очень эффектный. Она была в коротенькой зеленой шелковой рубашке с длинными узкими рукавами, белым идеальным воротничком и милым бантиком, завязанным на уровне груди сбоку. В длинной, пышной, темно синей юбке в пол. У нас такие пышные носили только на балы. А эта дама пришла в таком просто так, сюда, на окраину. Пришла она, накрывшись длинной накидкой с головой. Очень странно так ходить. Может, она скрывалась?
В этот момент, мы с Аджосси нарезали редьку. Увидев дамочку, Аджосси кинулся ее встречать, кланялся ей чуть не в ноги, улыбался и тараторил кучу комплиментов. За женщиной пришел простой мужичек и приволок на спине плетеный короб и пару завязанных в красивые ткани конвертов. Наверно, в них было что-то ценное. У Аджосси такой дорогой ткани и в помине не водилось, в какую были просто завязаны предметы.