Он отпускает их, и я снова вскрикиваю от ощущения, которое это дает. Это было приятно. Так хорошо.
— Возьми свои каблуки, — Раят кивает на дверь ванной комнаты позади меня, а затем поворачивается и идет обратно к комоду.
Я захожу в ванную и нахожу их лежащими на полу, где я сняла их перед душем. Они все еще мокрые, и я выливаю то немногое, что осталось внутри, в раковину и возвращаюсь в спальню.
— Надень их, — приказывает он, даже не удосужившись посмотреть на меня.
Используя стену как опору, просовываю ноги в шестидюймовые Гуччи. Они холодные от воды, и мои ноги уже так болят от того, что я носила их раньше. Но я не говорю ему об этом. Мне даже нравится боль.
Он поворачивается, и я замечаю что-то у него в руке. Он бросает это на кровать. Я пытаюсь рассмотреть предмет, но Раят протягивает руку и хватает меня, притягивая к себе.
Я спотыкаюсь на каблуках, падая на него, но оказываюсь в его руках. Подведя меня к изножью кровати, он поворачивает меня лицом к нему и легонько шлепает по заднице.
— Раздвинь ноги. Как можно шире.
Я вижу, что Раят бросил мое нижнее белье на середину. Он снова шлепает меня по заднице, привлекая мое внимание. И я кладу руки на черное изножье для опоры, чтобы раздвинуть их как можно больше. Он наклоняется рядом с моей левой лодыжкой, и я замечаю, как он протягивает руку и вытаскивает цепочку. Она короткая, прикреплена к черной кожаной манжете, а другой конец прикреплен к столбу. Он обматывает ее вокруг моей лодыжки, закрепляя застежку. Я тяну за нее, чтобы проверить, насколько она провисает. Никак. Затем он подходит к другой лодыжке, тянет ее еще дальше к другому столбу и делает то же самое.
Стоя позади меня, он кладет руку мне на спину и подталкивает, чтобы я облокотилась на изножье кровати. Она немного выше, чем мои бедра, поэтому мне приходится вставать на цыпочки, чтобы она не упиралась мне в живот.
В тот момент, когда мое лицо касается постели, я чувствую, как мышцы в ногах напрягаются от такого положения. Втягиваю воздух, пытаясь перестроиться, но это не имеет значения. Я не думаю, что это должно быть удобно.
Раят подходит к левой стороне и нагибается, хватая еще одну цепь из-под кровати.
— Правая рука.
Я протягиваю ему свою левую, а он просто смотрит на меня.
— Правая рука?.. — я запнулась, повторяя его слова, но он же стоит на левой стороне кровати.
Наклонившись, он хватает мою правую руку и тянет ее через кровать к себе. Он обхватывает ее кожаными наручниками, закрепляя их, и я почти улыбаюсь от их ощущения. Они не так страшны, как наручники. Затем он снова обходит меня сзади и идет направо. На этот раз даже ничего не говорит. Просто хватает мою левую руку, перекрещивая ее с правой, и фиксирует запястье.
Все мое тело натянуто, верхняя часть тела скручена, как крендель. Моя шея и подбородок лежат на моих предплечьях, что затрудняет дыхание.
Он открывает верхний ящик тумбочки и достает небольшой рулон клейкой ленты. Мое дыхание учащается. Раят исчезает за моей спиной, и я пытаюсь оглянуться через плечо, но не могу. Скрещенные руки ограничивают движение моей головы.
Его мокрые джинсы трутся о мои бедра, прежде чем он наклоняется, еще сильнее вдавливая мои бедра в подножку. Край дерева, впивающийся в мою кожу, заставляет меня хныкать.
Протянув руку, он хватает нижнее белье. Свободной рукой берет меня за подбородок и отрывает его от моих рук, заставляя мою шею выгнуться под болезненным углом. Не говоря ни слова, запихивает трусы мне в рот, и тут я слышу, как рвется лента. Он наклеивает ее на мои губы, закрепляя трусы во рту, как и раньше. На этот раз они хотя бы не пропитаны водой, но все равно влажные.
Он собирает мои волосы и держит их у основания шеи, все еще откидывая мою голову назад.
— Избранная должна понимать, что такое терпение.
Я пытаюсь приспособить свое и без того ноющее тело, но ничего не сдвигается даже на дюйм.