Глава 14
Алина
Моё тело начало оживать после недельного постельного режима, вместе с ним и разум прояснялся. Когда впервые увидела себя в зеркале, вздрогнула. Синяки по всему телу расцвели в полную силу, щёки впали, губы разбитые и потрескавшиеся, волосы висели паклями.
В гроб краше кладут.
За окном шёл дождь, как будто отражая мои мысли — серые, мрачные, бесконечные.
Щелчок дверного замка заставил меня оглянуться. В комнату вошел Андрей. Уверенной походкой он подошёл к подоконнику, на котором я сидела и смотрела в окно. Всё моё нутро напряглось и сжалось. Он по-хозяйски взял меня за подбородок и придирчивым взглядом стал рассматривать плоды стараний его матери.
— Красотка, — процедил и отпустил меня.
В его голосе я не уловила привычного ехидства и злорадства, а вот непривычное сочувствие явно проскользнуло.
Даже для него это слишком.
Он заметил мою ухмылку, явно собирался сказать какую-то колкость, но передумал и пошёл к двери. Уже переступив порог, Андрей обернулся и сказал:
— Сиди тихо, как мышь, чтобы никто тебя не видел и не слышал, поняла?
Кивнула ему в ответ, и он закрыл за собой дверь.
Он типа переживает?
Показалось, он не был полным подонком, и для меня это стало своего рода открытием. Но ключевое слово — ПОКАЗАЛОСЬ. Стоило синякам сойти, вернулась и его обычная манера поведения. С единственной разницей — он больше не пытался причинить мне физического вреда, а вот уколоть или унизить на словах с нескрываемым удовольствием продолжал.
— Ну что, как твои успехи? — спрашивал он с усмешкой, в очередной раз едва переступив порог моей комнаты. — Надеюсь, ты наконец-то понимаешь, где твоё место?
— …
— Молчишь? — с издёвкой спрашивал он, делая шаг ко мне.
Да, я молчала и не смела поднять глаза. Все внутри сжималось от страха, и мне совсем не хотелось его провоцировать. Но как-бы это странно не прозвучало, я была ему даже благодарна за эти редкие визиты. Он помогал мне хоть немного отвлечься от другого – постоянного напряжения, которое окутывало меня беспросветной пеленой тишины и неизвестности.
Физически ощущала, что часики тикали по мою душу.
Я не знала, сколько ещё отец с мачехой будут мучить меня и насколько далеко они могут зайти. Ведь моя судьба, моя жизнь для них ровным счётом ничего не значили. Так изо дня в день я двигалась по замкнутому кругу внутри своей маленькой вселенной, и выхода из неё не было видно. Пока в один из дней не пришла мачеха:
— Прими душ, надень что-нибудь приличное и спустись в кабинет отца, — сказала она, и, поморщив нос, добавила:
— У тебя один час, — и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Это была первая встреча с ней после того ужасного вечера. Кажется, я забыла, как дышать, а виски покрылись холодным потом. Она была моим персональным предвестником беды, слугой ада.
Спустя час, я стояла перед закрытой дверью ведущая в кабинет отца. Я не могла заставить себя постучать в нее, дрожь пробивала все мое тело. Теперь я хорошо понимала чувства людей идущих на эшафот. Сделав глубокий вдох, я все же постучала и повернула ручку двери.
Отец сидел за столом, как всегда с равнодушным лицом. Оглядел меня, встал из-за стола, подошел. Повернул мое лицо к свету, стал внимательно его изучать.
— Неплохо, — сказал он, убрал руку и вернулся за свой стол.
Я стояла, затаив дыхание, переминаясь с ноги на ногу.
— Мне нужна твоя помощь.