Слезший с лошади и подошедший к стоящим военным, Это был тот в гражданской короткой до колен и с короткими рукавами до локтей, как и у всех конников воинов, и в дорожной серой от пыли одежде. Тунике до колен с золотой вышивкой по краям. В отличие от остальных, что были в красных воиских туниках. В сером, поверх себя и с рукавами длинным узким кожанным плащом пенулой. Застегнутом тоже фибулой на правом плече из обычной меди. С вычеканенной львиной головой. И тоже, подпоясанный, широким с металлическими бляшками поясом. Стянувшим его хорошо выделяющийся округлый животик. Лет, сорокадевяти уже поседевшего головой мужчины.
Сразу видно было, что этот человек был, по проще в сравнении с другими конниками. Но тоже не из бедных.
Это был содержатель школы гладиаторов при Риме Хароний Диспиций Магма.
Весомая фигура в среде ланист, как и его школа гладиаторов. Он был человек завидной справедливости и честности. Правда со своими интересами и грехами внутри своей столь кристально чистой души. Но если не брать это во внимание, то человек в отличие от многих довольно порядочный, но весьма жесткий, расчетливый и порой хладнокровный. И даже иногда циничный. Особенно, когда касалось споров на деньги. И большие денежные ставки.
У ланисты Харония Магмы была отличная гладиаторская школа при самом Риме, и он как раз был в поиске. И ездил по своим делам, чтобы подыскать себе подходящий товар для своей Олимпии.
- Верно, Германик? – он обратился по имени к главному воину. Оценивая физические данные на вид и глаз, стоящего на краю Апиевой дороги молодого и на вид очень здоровго и сильного крестьянского парня.
– Если он немного и вправду не в себе – произнес ланиста Хароний Диспиций Магма - Я в качестве наказания за дезертирство, заберу этого крестянского ублюдка к себе в гладиаторскую школу. Мне не хватает сейчас Ритариев.
Главный воин в красном длинном и широком воинском плаще с золоченой пряжкой фибулой на правом плече, отороченном по нижнему краю золотой каемкой, посмотрел одобрительно на просьбу человека из гражданских.
- Хорошо – произнес тот, кого называли главным легатом и трибуном Германиком Юлием Клавдианом - Он твой, Хароний.
И тут же обратился громогласно к смотрящему на него напуганными глупыми глазами взрослого мальчишки Ганику.
- Слышешь, полоумный! - он громко обратился к молчавшему, теперь как рыба и напуганному Ганику – Ты теперь его человек. Раз он заступился за тебя. Не подведи его.
Ганик тогда и знать не мог, как его меняестя жизнь. Именно сейчас. И с этой самой минутой, у этой Апиевой дороги. И неизвестно, чем бы для него закончилась эта встреча. Если бы не этот его, пока ему неизвестный заступник из гражданских. Оказавшийся, наверное, неслучайно рядом в числе конников и военных.
- Прошу вас, господин! – вдруг раздался голос матери Ганика. Голос, буквально, напугал всех своим криком. Даже лошадей. И те даже дернули поводья в руках конников. И все вздрогнули и повернули головы на крик бегущей по дороге от дома Сильвии, приемной матери Ганика.
- Прошу вас, господин! - она кричала на бегу, приподымая подол своего крестьянского из холстины в дырах и заплатах платья. Она неслась сломя голову босиком по выжженной траве и камням к Апиевой дороге. Бежала от самой деревни. И своего дома.
Она поняла, куда убежал ее Ганик, и уже искала его и нашла.
Подбегая к стоящим у Апиевой дороги военным конникам легионерам, она прокричала – Прошу вас, господин, не убивайте моего сына! Я молю вас, господин!