— Это не совпадение, — усмехнулся он. — Я знал, что у тебя интервью сегодня, а потому скорректировал свое расписание, чтобы увидеть тебя.
— Правда? — я выгнула бровь и прямо спросила. — Зачем тебе видеться со мной?
— Хотел задать тебе вопрос, — он немного посерьезнел. — Решила обскакать меня? Дорогуша, ты правда начала работу над новым выпуском?
— Да начала, — гордо кивнула я, невольно расправив плечи. — Мне будет помогать Олевер и наш выпуск побьет все рекорды продаж, поэтому уже сейчас можешь подумать о том, что же тебе делать, когда женщины перестанут покупать твои журналы, — снисходительно отмахнулась я.
— Что бы вы там ни написали, то из этого ничего не выйдет. К тому же… — Джошерс понизил голос до полушепота, — до меня дошел слух, что вы хотите писать про пельмени. Идея обречена на провал, дорогуша.
— Могу сказать тебе тоже самое. Женщинам сейчас интересно читать выпуски, потому что нет чего-то более стоящего, но если перед ними выбор: узнать прогноз событий на день, который ничем не подкреплен, или узнать о месте, где можно вкусно поесть, то они выберут второе.
— По себе судишь? — фыркнул он и предложил. — Можем обсудить это после того, как возьмешь интервью и… — начал он предлагать «гениальные» мысли.
— Нет, спасибо. Обсуждать свои идеи я буду со своими коллегами, — обозначила я границы, перебив его.
— Хорошо. Просто знай, что ты всегда можешь поплакаться мне в рубашку, когда провалишься.
Я оценивающе посмотрела на его рубашку с засаленным воротником и манжетами, которые были в чернилах, понимая, что дело не в самом Джошерсе, сколько в его рубашке — прикоснувшись к ней, я рискую больше испачкаться и постирать ее своими слезами. Конечно, будь у мужчины чистая одежда я бы не сменила позиции, но неужели он сам не понимает, как плохо выглядит в глазах окружающих? Или это только меня волнует?
— Если я и провалюсь, то плакаться в рубашку я буду Олеверу, а не тебе, — мило улыбнулась я.
Посудив, что наша «дружелюбная беседа» исчерпала себя, я собиралась направиться к господину Келлю, который уже должен был ждать меня, но Джошерс остановил меня и достал из сумки какой-то сверток, протянув его мне.
— Что это? — напряглась я, пытаясь понять, что находится под упаковочной бумагой. Это было что-то плоское и средних размеров, ко всему прочему обвернутое розовой лентой.
— Это подарок, возьми, — мужчина сделал шаг ко мне, пытаясь впихнуть сверток мне в руки.
— Зачем? — я отшатнулась, спрятав руки за спину. Подозрительно посмотрев на мужчину, я с долей сомнения уточнила. — Ты хочешь так подкупить меня?
— Подкупить? — он закатил глаза. — Сегодня вообще-то день редактора. Или ты журналист? Не важно. Но праздник есть праздник. Хотел поздравить тебя. Какая же ты неблагодарная, — цыкнул он и отбросил сверток на мягкий диванчик рядом. — Если не хочешь брать его от меня, то просто выкини.
— Ты принес — ты и выкидывай, — парировала я, не желая наводить за этим парнем порядок.
— Даже не откроешь? — в его глазах читалось истинное изумление.
Возможно, он думал, что своими словами он призовет меня к совести и прежде, чем избавить от подарка, я все же вскрою его.