— Нет, но передай ей, что я скажу: «У меня для вас дюжина красных роз в машине». Скажи, чтобы она ни с кем не уезжала, пока ей этого не скажут.
Я передаю информацию.
— Я тоже тебя люблю, мама. Уходи сейчас же, хорошо? Хорошо.
Как только я показываю ему фотографию мамы и называю адрес, Винченцо уезжает, и я остаюсь один на один с двумя мужчинами, которых ранили перед отелем.
Мы находимся в заброшенных офисах склада, но комнаты превращены в импровизированное жилое пространство. Здесь стоят складные стулья, карточные столы с брошенными покерными картами и десяток шатких металлических кроватей.
Один из подстреленных парней лежит на койке, истекая кровью на старые простыни.
Я морщусь, глядя на него. Он выглядит ужасно и издает не менее ужасные звуки: стеклянные глаза, восковая кожа, хриплое дыхание.
Я спрашиваю у второго парня — он был ранен в руку и, кажется, находится в порядке, не могу ли я чем-нибудь помочь.
Он пытается улыбнуться, но получается скорее болезненная гримаса.
— Спасибо, но доктор должен быть здесь с минуты на минуту.
Вдруг на лестнице слышатся торопливые шаги.
— Это он, — говорит мужчина.
В комнату входит парень. Ему около тридцати пяти лет, он одет в джинсы, белую рубашку и черную кожаную куртку. Он красив, но на его лице застыло озабоченное выражение. Ничто в нем не говорит о том, что он врач — на нем нет ни белого халата, ни стетоскопа на шее, ничего. Однако в одной руке у него черный кожаный портфель, а в другой — холодильник для продуктов.
— Элио, — говорит он в знак приветствия. — Насколько все плохо?
Элио — тот самый парень, которого ранили в руку, — жестом указывает на лежащего на койке человека.
— Сначала осмотри Козимо. Ему досталось больше, чем мне.
Доктор смотрит на меня.
— Кто это?
— Она попала в перестрелку, — отвечает Элио. — Адриано вытащил ее.
— Интересная прическа.
Я понимаю, что на мне все еще синий парик с металлическим отливом.
Поэтому снимаю его и отбрасываю в сторону, затем вытаскиваю зажимы, которые удерживают мои волосы на месте.
— Это парик, — говорю я, распуская волосы.
— Да, я вижу, спасибо, — сардонически произносит доктор. — Вы можете выдержать вид крови?
— Да, — отвечаю я, а затем нерешительно добавляю.
— Думаю, да.
— Тогда идите сюда и помогите.
Я следую за ним к койке, где доктор ножницами разрезает рубашку Козимо. В теле, на несколько сантиметров ниже грудной клетки, виднеется отверстие от пули. Из него медленно вытекает кровь.
— Козимо, ты меня слышишь? — спрашивает врач.
Мужчина слабо стонет.
— Так, — говорит врач, а затем качает головой. — Ему нужно в больницу.
— Никаких больниц, — отвечает Элио.
— Я знаю, знаю, — с горечью комментирует врач. — Мы не хотим облегчать эту задачу.
Он открывает холодильник. Внутри лежат пакеты с гелевым льдом и несколько пластиковых медицинских пакетов, наполненных кровью.
— Вон там, в шкафу, есть подставка для капельницы, — говорит он мне. — Принеси ее сюда, пожалуйста.
Пока я достаю металлическую подставку, врач протирает спиртом участок кожи на животе Козимо. Затем он достает из медицинского ранца шприц, держит его в вертикальном положении, двигая помпой и выпуская из иглы немного жидкости.
— Будет немного больно, — произносит он, а затем добавляет с легким юмором висельника. — Но, конечно, не так сильно, как когда тебя подстрелили.
Пока он делает укол Козимо, я ставлю металлическую подставку рядом с койкой.
— Сюда?
— Здесь хорошо.
— Это… нормально?