Она выпрямляется и шаркающей походкой направляется к ближайшему дереву, ее темно-синие джинсы спущены до щиколоток. Я мгновенно понимаю, что она тянется к мохнатой лозе, покрывающей ствол.
В зимней стране чудес не так уж много потенциальных заменителей тканей. Но это неправильный выбор.
— Стоять!
Она мгновенно замирает, подняв руки вверх, как будто я поднял оружие. Затем ее плечи напрягаются, и я практически чувствую, как она пытается собраться с духом. Тем не менее, ее голос чуть-чуть дрожит, когда она говорит:
— Прекрати шпионить за мной, извращенец!
Затем, словно в замедленной съемке, она оглядывается через плечо.
Влечение пронзает меня насквозь. У нее глаза самого красивого оттенка зеленого, который я когда-либо видел. Они зеленые, как драгоценный камень, цвета идеального изумруда. Но в их расширенных зрачках смешались страх и гнев.
Я ненавижу себя за то, что напугал ее, пусть даже на секунду. Прочищая горло, я говорю:
— Что бы ты ни делала, больше не прикасайся к этой лозе. Это ядовитый плющ.
Она бормочет что-то о том, что зимой все выглядит по-другому, а я продолжаю стоять как идиот. Можно подумать, мне снова четырнадцать и я забыл, как разговаривать с девчонками.
— Салфетки. У меня есть салфетки.
Но она уже натягивает штаны и ее лицо приобретает глубокий красный оттенок. Она отвязывает свою собаку от ближайшего дерева короткими резкими движениями.
— Вы всегда тихонько бродите по лесу, как привидение, шериф?
Глава 2
БРОК
— Вы всегда тихонько бродите по лесу, как привидение, шериф? — спрашивает красивая рыжеволосая девушка передо мной.
Я узнал достаточно, чтобы понимать, что некоторые люди реагируют на страх смехом, а другие — гневом. Второй вариант заставляет их почувствовать себя сильными. Но я хочу успокоить ее.
— А вы всегда поете каверы семидесятых или это был особый случай?
— Это классика, — она вздергивает подбородок.
— Уверена, что вы совершили нарушение прав человека, — я указываю на тропинку между деревьями. Предполагается, что через пару дней у нас будет метель, и температура определенно отражает это.
Затем она смеется, и этот насыщенный низкий звук заставляет меня задуматься, как бы она звучала в моей постели.
— Никто никогда не обвинял меня в том, что у меня есть талант певицы.
— Откуда ты, милая? — я не знаю, почему у меня вырывается ласковое обращение. Я знаю только, что это почему-то кажется правильным.
— Чарльстон, — слово слетает с ее языка, мягкое и сладкое.
— Каролина? — спрашиваю я, думая, что акцент не подходит для Западной Вирджинии. В нем слишком много переливов. Она медленно произносит слова, как будто у нее есть все время в мире.
— Улыбающиеся лица, красивые места, — повторяет она, цитируя слоган, который я узнаю по наклейкам на автомобилях.
Я хочу спросить ее, что она делает в этом районе, но мы подходим к машинам. Поэтому вместо того, чтобы пытаться флиртовать с ней, я возвращаюсь в профессиональный режим:
— Могу я посмотреть ваши права?