-Да ну тебя, Софа, -не вняла ответу тетя. -Найдем, конечно же, в тесноте, как говорится...
-Надежда, -мама всегда называла официальным именем тогда, когда хотела донести крайне важную для нее информацию. Мой случай почему-то не вписывался в эту систему. -Дом не резиновый. Все комнаты уже заняты. Мне искренне жаль, что молодой человек ощутит дискомфорт в холоде в собственном доме.
-Чего ты такая холодная?
Тетю прервали на полуслове…
-Я увидел как минимум одну почти свободную комнату, -с ехидной улыбкой проговорил Максим.
Его, кажется, вообще не задевал отказ мамы. Разве может один айсберг нанести вред другому такому же холодному и бесчувственному глыбе льда? Разве что удариться и разнести все вокруг.
-Это где? -опешила мама от такой наглости.
За столом притихли, кажется, даже дети. А со мной творилось нечто сумасшедшее - я то замораживалась внутри от холодной встречи, то сгорала от бархата его голоса. Я задыхалась от невозможности высказать слово и радовалась, что скрыта от изучающих взглядов. Я считала каждый нож, который вонзил в меня Максим за этот вечер - убежал на дальний край, не высказал мне ни одного слова, не дал ни одного намека, полностью расслабился, когда я была как на иголках и, главное, он игнорировал мой взгляд.
За это мне полагалось по два ножа сразу… каждый раз, когда я искала ответное разглядывание. Ну же, не хочешь заметить мои изменившиеся за пять лет черты лица? Не хочешь прочитать в глазах, что со мной было?
Как же больно знать, что человек тебя забыл. А вдвойне больно видеть, как он самый прекрасно чувствует себя без тебя, когда тот, другой, подыхает без него.
-Так где ты видел свободную комнату?
-Которая в прошлом закрывалась ветвями старой ели.
Уголки губ Максима дрогнули, но спустя миг никто не мог сказать, что улыбка его натянута.
У меня же началась тахикардия...
-Это же комната… -голос мамы от непонимающей перешел в злой.
Да, мама, это комната моя, и имел в виду он именно ее, и оттого мое сердце сейчас выпрыгнет и убежит вслед за логикой, которая меня покинула уже давно. Потому что, как так можно вообще?
-Да что ты себе позволяешь?
Да, в коем веке, я была согласна с мамой. Что за противная игра ведется?
-Успокойся, дорогая, -подал голос отец. -Максим же пошутил, верно?
-Конечно, -вместе с его кивком головы все облегченно выдохнули. Только мама не собиралась успокаиваться. И мое скачущее давление вместе с ней.
-Александр, что за шутки такие. Ты свою дочь хоть каплю ценишь?
Я скривилась. Ой, кто бы переживал. Если бы я не была свидетельницей разговора с самого начала, то решила бы, что мама болеет за мой целибат. Зря это она, случай пятилетней давности справляется с этим лучше. Тот Джастин, которого упоминала Лиза, не притронулся ни на секунду к моей голой коже.
-Соня, прошу тебя, не начинай, -скривился уже отец. -Иначе я могу закрыть разговор совсем по другому, напомнив то, почему дочь не собиралась приезжать домой пятый Новый год подрят.
-Как ты можешь? -прошептала одними губами моя мама. Но не от того, что отец мог рассказать, он попросту не знал правды, а из-за своих внутренних установок - семейное из избы не выносится.
-Уже вечер, -заметил дядя.
-Точно, -поддакнул ему снова развеселый отец. -Уже вечер, дороги перекрыты, а застрял бы покупатель где-нибудь, он бы позвонил. Не так ли?
И с этим вопросом он повернулся к Максиму, который нахмурил свои прекрасные брови и смолчал с ответом. Выглядел он немного растерянным. Отчего спецназовцу терять контроль - сжать кулак над столом, смотреть перед собой, а затем резко достать телефон из кармана брюк.
-Я позвоню сам.
Когда он встал, мой взгляд скользнул по кристально белой рубашке, сидящая по идеальному телу вплотную, по мелким пуговицам вниз, по ремню с железным пряжкой-зажимом, и дальше …
На краткий мучительный миг все вокруг исчезло - внешний шум и внутренние голоса, которые синхронно кричали “дурында, куда ты смотришь, глупая, тебе больше там ничего не светит”.