Но с бабушкой она не станет обсуждать ни Лилиану и её парня, ни Лукаса и его девушку. И Макса тоже не станет.
— Таечка, я беспокоюсь.
— Не нужно беспокоиться, всё хорошо, — Тая улыбнулась как могла открыто, потом поднялась и унесла пустую чашку с блюдцем в посудомойку. — Доброй ночи, — и пошла к себе.
Поцеловала бабушку и унеслась наверх быстрее ветра.
Нет, сейчас не нужно думать о её словах. Просто, ну… бабушка тоже знает о жизни далеко не всё. И о людях тоже. И о том, кого можно считать хорошим, а кого — не стоит. В конце концов, она же не замуж собралась посреди второго курса!
Почему-то от этой мысли вспыхнули щёки. Тая подошла к зеркалу и глянула на себя — божечки, какой ужас. Если бабушка видит именно это, она непременно будет беспокоиться.
Но мысль о том, что если б Макс когда-нибудь позвал её замуж, то она бы с радостью согласилась — это что-то новенькое. Раньше она или вообще не думала о замужестве, или думала абстрактно. Что случится чудо, она встретит невероятного человека и полюбит его.
Она встретила невероятного человека и полюбила его.
И… хорошо.
Тихий треньк телефона принёс сообщение.
«Какие цветы любит твоя Лилиана? Тоже лилии?»
И целая строчка эмодзи-цветов, всяких-разных.
Сегодня после пар они пошли поесть в торговый центр и заодно выбрать подарок. Тая ещё на парах немного листала каталоги и выбрала подвеску в виде лилии, решила — посмотрит на неё и если понравится, то купит. Подвеска понравилась, её тут же и купили, и Макс сказал, что цветы завтра добудет после пар. Да-да, завтра с утра две пары, практика по специальности и древнеимперский язык. Хорошо хоть, никаких проверочных, и ничего учить не нужно, всё и так хорошо.
«Она любит и лилии и розы, и всё подряд, наверное».
«Ладно, тогда завтра найдём».
«Конечно».
«Таечка-горностаечка, я уже скучаю».
«Я тоже»
«Сейчас позову».
Тая судорожно огляделась и прислушалась — тихо. Навесила на комнату всяких защит и глушилок. И достала из сумки зеркало. Ответила на вызов.
— Вот, так значительно лучше, — подмигнул ей Макс.
— Да, я тоже рада тебя видеть, — рассмеялась она.
— Я могу даже прищуриться и вообразить себе, что это не зеркало, а ты правда снова тут рядом.
Он лежал на своей постели, восхитительно не заправленной, и тоже, наверное, навесил на комнату всяких запирающих заклинаний.
— Я тоже могу вообразить. Скажи лучше, ты предупредил, что мы завтра отправимся в Паризию?
— Конечно. Мама передавала тебе привет. Сказала, что с тобой я не должен попасть ни в какую историю.
— И от меня тоже ей передай, спасибо. И скажи, что это я попадаю в истории, а ты меня спасаешь.
— Да сто раз ещё спасу, Тайка, ты чего? Не реви только, хорошо?
— Хорошо, — улыбнулась она.
И правда же, всё же хорошо, чего это она?