Раздалась еще одна очередь из пуль, на этот раз со стороны Максима и Юрия, и я поняла, что мне нужно двигаться, пока их внимание сосредоточено на чем-то другом. Вскочила на ноги, достала нож, который прятала под подолами юбок.
Юрий и Максим стояли ко мне спиной, прятались за деревянным алтарем, посылая ответные выстрелы. Люди толкались чтобы выбраться невредимыми через дверь. Звуки рыдающих женщин заглушились стрельбой и звоном бьющегося стекла.
Я не слышала ничего, кроме стука в ушах, ноги несли меня вперед. Рука дрожала так сильно, что мне пришлось схватиться за рукоять обеими руками, но решимость и ненависть затмили страх.
— Что ты творишь, девочка? — голос отца прорвался сквозь приглушенный пузырь, созданный моим разумом. — Тебе нужно убираться отсюда. Юрий оторвет мне башку, если его невеста умрет, — сказал он.
Всякая надежда на то, что забота в тоне отца была о моей безопасности, улетучилась.
— Ты об этом беспокоишься? Как он отреагирует, если я пострадаю? Что тебя накажут? Не из-за того, на что меня обрекли? — закричала я, обезумев.
Кровь для него не важна.
Я для него не важна
Вспышка его гнева показала, что он услышал меня, несмотря на хаос. Мой собственный гнев и обида подпитывали действия, не оставляя места для размышлений о последствиях.
Он открыл рот, но оттуда вырвался лишь сдавленный крик, когда я вонзила лезвие, предназначенное для мужа, в живот своего отца. Ярость превратилась в шок и ужас, когда кровь залила белую рубашку.
Зрелище было болезненно завораживающим.
Может, я и выросла в преступном мире, но всегда была ограждена от насилия. Лучшее место, чтобы ударить человека ножом, никогда не приходило мне в голову. Андрей вдолбил в мой разум и тело, как нацелиться в спину Юрия, но он никогда не задумывался о том, куда направить лезвие, если мужчина стоит лицом ко мне, или что делать потом, когда лезвие окажется в чьей-то плоти.
Инстинкты самосохранения, наконец, сработали, и я протиснулась мимо своего ошеломленного отца.
— Лучше смерть, чем предательство, — выплюнула я, спасая свою жизнь.
В жопе. Я в полной жопе.
Я упустила единственную возможность убить Юрия из-за своего отца. Теперь оставалось надеяться, что Виктор, Андрей и их люди смогут довести дело до конца. Мне насрать, кто выиграет эту битву. Все, что меня заботило, — это убраться нахрен из этого города.
Из этой страны.
Я протолкнулась сквозь толпу гостей, не обращая внимания на крики моего имени, доносившиеся от алтаря. Не знаю, звал Максим или Юрий, но крики отошли на задний план, когда я ворвалась в двойные двери, резко развернулась, чтобы промчаться по заброшенному коридору, и врезалась в чье-то твердое тело.
— Черт, ты в порядке? — прогрохотал глубокий голос по-английски, придерживая меня.
Я подняла взгляд, побледнев от того, чьи руки меня держали.
Я узнала его лицо.
Николай Волков, второй сын Дмитрия Волкова, главы подразделения Братвы в Нью-Йорке и союзника моего нового мужа.
Тело отказывалось сдвинуться с места, независимо от того, как громко разум кричал моим конечностям двигаться. Его океанические глаза сверлили мои, и я была поражена тем, насколько он молод. Может, примерно моего возраста, может быть, на несколько лет старше, но в этих глазах была какая-то измученность — то, с чем я очень хорошо знакома.
Я так же выгляжу сейчас?
Ходили слухи, что отец избил его за то, что он родился не в России.