— Не, ты не из этих, что лепят такие до пиздецов длинные ногти… Не знаешь, они ваще как подтираются? — кажется я уже принята в стаю, раз мы заговорили о физиологических потребностях.
Сажусь рядом с Макаром, открываю банку и ловлю губами прохладный напиток.
— Не знаю… У меня никогда не было таких ногтей.
— Хер знает, зачем бабы делают весь этот лютый зашквар. Ногти, ресницы эти уёбищные, губы… Это просто пиздец, — он на секунду замирает и прищуривается, в его чертах явственно ловлю потрясающее сходство с Матвеем. — Стопэ… У тебя свои губы?
— Свои…
— Ну-ка дай попробую, — он подаётся ближе ко мне, но я останавливаю его рукой, упираясь в твёрдую, как камень, грудь. — Ну, я должен был попытаться… А вдруг… Братану ты быстро дала.
— Ты такой мудак, — не могу сдержать улыбки от такой показной наглости.
— А ты крепкий орешек… С чётким орехом, — вот и комплименты подъехали. — Обычно хватает десяти минут и тёлка вылетает отсюда как пробка…
— Почему ты так делаешь?
— Пивас — топ, — он тянет пиво из банки, с шипением пропуская его сквозь губы, и делает смачный выдох.
— Не уходи от ответа, — не на ту напал, малыш.
— Я те нихрена не должен тут пояснять чё почём, — надменно парирует он, а мне только начало казаться, что с ним можно нормально поговорить. Но я не собираюсь сдаваться так просто.
— Твой брат мне очень нравится… Я не отступлюсь так легко, — чувствую, как щёки заливает румянец.
— Это потому, что тебя хорошенько отжарили. Пройдёт время, эта волшебная хуета развеется. И ты взвоешь, — выражение его лица меняется с расслабленного на жёсткое. — Ты не первая… И не последняя, — от резкой смены его настроения у меня дрожь проходит по телу, но я выдерживаю его тяжёлый взгляд.
— Я буду последней… Вот увидишь, — уверенно отвечаю я на его заявление.
— Посмотрим, — его лицо слегка смягчается.
— Посмотрим, — я готова принять его вызов.
Беру кусок пиццы из коробки и отправляю в рот.
— Ооо, нормальный такой заглот, — слышится едкий комментарий.
— Иди на хер, — отмахиваюсь от него как от надоевшей мухи.
— Я рофлю, забей, — он снова смотрит на меня озорными глазами подростка, будто и не было минуту назад той вспышки гнева.
— Так ты дашь мне наушник?
— Рил? Будешь смотреть? — кажется, он не верит своим ушам.
— Почему нет, — пожимаю плечами.
— Я думал, ты пися-королева и свалишь по-скорому, но ты ещё здесь… Ладно, держи ухо, — кажется я смогла слегка растопить лёд недоверия в его душе.
Погружаюсь в атмосферу мата, унитазного юмора и тупых подколов. Но спустя какое-то время, понимаю, что мне даже нравится эта вакханалия.
— Я почти влюбилась в Тамби…
— Ага, он красава… Одобряю…
Мы сидим так, ещё некоторое время, смеясь над дурацкими шутками в шоу. В какой-то момент понимаю, что начала клевать носом.
— Я уже пойду спать. Приятно было…
— Могло быть ещё приятней, но ты в отказухе, — Макар разочарованно цокает языком.
— Да, как ты там выразился, вкрашилась в твоего братана…
— Кинешь его, оторву башку, — опять этот металл в голосе и гроза в глазах под нахмуренными бровями, понимаю, что это шутка, но в ней есть и доля правды.
— Это рофл? — неуверенно спрашиваю я.
— Да, систр, я рофл! — он смеётся и тут же тень грозы опять падает на его молодое красивое лицо. — Но за него убью, — добавляет он, сверля меня взглядом.
— Тебе не придётся меня убивать. Я не кину его… Только если он сам этого не захочет, — мне хочется убедить мальчишку в том, что я не представляю никакой угрозы для них с братом.
— Рил? — его лицо смягчается на секунду, щёки немного розовеют, проглядывает детская мягкость в чертах.
— Рил, — зеркально отвечаю я. Он тянет мне кулак, я ударяюсь с ним своим кулаком и желаю спокойной ночи.