— Я так понимаю, что ты просто ехал мимо и решил заглянуть поздороваться, — иронично сказала она, распахивая перед ним дверь своего кабинета.
— Нет, я ехал к тебе целенаправленно.
— Ого. А это что? — заметила, что пришел он не с пустыми руками.
— Немного заботы и внимания. Сутки дежурить — это ж не игрушки.
Забрав у него пакет, Лера заглянула внутрь. Там обнаружились сэндвичи, яблоки, конфеты «Москвичка» и два капучино.
— Алёшенька, ты решил, что путь к моем сердцу лежит через желудок? — строго спросила она и довольно улыбнулась: — И правильно решил. Сегодня у тебя есть все шансы запасть мне в душу.
Сдвинув документы на край стола, Лера выложила еду и вручила Лёшке стаканчик с кофе. Он взял кофе и уселся в свободное кресло.
— Во сколько у тебя смена закончится?
— В восемь.
— Тяжело так, наверное, сутки не спать.
— Я привыкла.
Лера ела с удовольствием. Полевой притащил ей сэндвичи со сливочным сыром, рыбой и авокадо. Просто феерия вкуса.
— Сам делал?
— Сам.
— Лёха, ты человечище. Я люблю твои сэндвичи. Моя подружка, видимо, слила тебе не только мой рабочий график, но и мое меню. Про «Москвичку» ты бы никогда сам не догадался.
— Я спросил, что ты обычно ешь, что любишь. Что в этом такого?
— Молодец. Бери конфетку.
Лера надорвала упаковку и подвинула к нему конфеты.
— Не хочу, спасибо, — отказался он.
— Бери, говорю.
Он засмеялся и взял одну.
— Правда, кое-кто мне говорил, что сладкое не ест.
— Это я с тобой не ем.
Лера тоже улыбнулась. Глядя на него, нельзя было не улыбаться. Полевой как добрая, ласковая псина. Хотелось его погладить, потрепать, обнять, прижаться крепко, чмокнуть в нос. Такие светлые он вызывал чувства.
— Блин, они вкусные, — оценил Лешка, съев парочку конфет и запив их кофе.
— А я тебе что говорила. Я только их ем. К остальным я равнодушна.
Прикончив сэндвичи, Лера съела конфету, допила кофе и убрала со стола. Затем достала из ящика пачку сигарет и сунула ее в карман.
— Пойдем покурим.
— Ты же не куришь.
— Это я с тобой не курю. А на работе покуриваю.
Он поднялся с кресла. Они вышли на улицу и уселись на скамейку у черного хода.
Лера достала пачку и спросила:
— Куришь?
— Бросил.
— И как? Не тянет?
— Тянет.
Она протянула ему сигарету.
— Не, я ж бросил.
— Если тянет, значит, не бросил. Да давай покурим, не выделывайся. Всё равно срываешься — факт.
— Да правда что… — пробормотал он и закурил. — А выходные у тебя бывают?
— Бывают. К чему вопрос?
— Может, сходим куда-нибудь?
— Вместе? — она засмеялась, будто он сказал какую-то несусветную глупость. — Я и ты? Куда, например?
— Да хоть куда. Хоть в кино, хоть на выставку. Куда хочешь.
— Ага, на выставку, — усмехнулась Лера и прикурила. — А ты в живописи разбираешься? Кандинский, Шишкин, Серов… Прям можешь их друг от друга отличить?
Полевой тяжело вздохнул и выпустил дым из легких.
— Вот и не начинай, — сказала она. — У тебя одна страсть — бабы. Будь ей верен.
— Хорошо, придумаем что-нибудь другое.
— Не придумаем.
— Почему? — посмотрел он на нее.
Она затянулась и сказала, глядя куда-то вперед:
— Потому что я с бритоголовыми не сплю. Вот станешь опять красивым — приходи.
— Это долго, — ответил Лёха, не растерявшись. Уже начал привыкать к ее манере общения.