Он даже не смотрит на неё, когда Гермиона аппарирует из гостиной.
***
Гермиона ждёт его уже двадцать минут, когда наконец сдаётся и берёт с полки первую попавшуюся книгу, а после устраивается на диване. Она думает, что раз уж всё равно вынуждена находиться столько времени в Паучьем тупике, то лучше уж проведёт его с пользой.
Проходит около часа, когда Малфой возникает из воздуха, и Гермиона с трудом отрывается от книги, не помня, когда последний раз настолько погружалась в чтение. Она несколько раз моргает, пока её сознание всё ещё пребывает в бумажном мире, и смотрит на Малфоя, который опирается локтями о спинку кресла и тяжело дышит.
Он выглядит вымотанным. Волосы растрепались, как будто от бега, а край мантии грязный и мокрый. В руках Малфой крепко стискивает палочку.
Гермиона хочет знать, откуда он пришёл и почему опоздал, но не спешит спрашивать и лишь беззвучно продолжает изучать его взглядом, пока он, отдышавшись, не вскидывает голову:
— Грейнджер, только не морочь мне голову своими нравоучениями. Я знаю, что опоздал.
Она возмущённо хватает ртом воздух и восклицает:
— Я молчала!
Малфой несколько раз медленно моргает и удивлённо смотрит на неё, будто только заметил.
— И правда молчала. — Он устало обходит кресло и опускается в него. — Извини.
Гермиона хочет огрызнуться, но его простое извинение вкупе с вымученным видом заставляют её промолчать. Она со сдержанным любопытством ещё раз осматривает Малфоя и замечает, что его мантия топорщится на груди.
Она вздрагивает, когда осознаёт, что Малфой прячет под ней маску Пожирателя.
Гермиона привыкла к их виду на поле боя, привыкла воспринимать пугающие маски как мишень. Она научилась не думать о том, чьи лица кроются за ними, потому что для неё все Пожиратели смерти были одним большим олицетворением настоящего зла.
Но когда она думает, что каждые несколько дней встречается с человеком, на чьей руке красуется Тёмная метка, Гермионе приходится проявлять большую выдержку, только бы не сорваться.
— Джастин Финч-Флетчли и Эрни Макмиллан мертвы, — вдруг нарушает молчание Малфой, — но и Яксли, который пытался их задержать, тоже.
Сердце Гермионы пропускает удар, и она затаивает дыхание, не в силах втянуть воздух. Слова Малфоя болью отдаются в ушах. Гермиона склоняет голову, прижимая подбородок к груди, и крепко зажмуривается, стараясь осознать услышанное.
Мерлин, она никогда не привыкнет к такому количеству смертей.
Гермиона чувствует необходимость узнать, как это произошло, но не может произнести ни слова, когда представляет, как будет сообщать это в Орден.
Все члены Ордена Феникса уже давно видят фестралов, на глазах каждого произошла не одна смерть, но любая потеря всё ещё воспринимается с болью. Гермионе казалось, что спустя время чувства должны притупиться и они все, как бы ужасно это ни звучало, должны начать привыкать.
Но пока что этого не произошло.
Из размышлений её вырывает Малфой, который вдруг оказывается рядом и протягивает небольшой клочок пергамента. На нём едва разборчиво начёрканы цифры. Гермиона вскидывает голову и вопросительно смотрит на Малфоя, прежде чем принять бумажку.
— Координаты места, где всё произошло. Я оставил сверху большой валун, вы сможете извлечь их оттуда и перезахоронить.
Он смотрит равнодушно, будто бы со скукой, и до Гермионы не сразу доходит смысл его слов.
Малфой был там. Видел, как убивают их бывших однокурсников, возможно, даже поучаствовал. Гермиона гулко сглатывает, но принимает бумажку дрожащими пальцами.
Двенадцать цифр — всё, что осталось от её друзей.
Она долго смотрит на острый почерк Малфоя, стараясь воскресить в памяти образы Джастина и Эрни. У них было простое задание, и никто не ожидал засады, никто и подумать не мог, что там вообще окажутся Пожиратели. Уходя с Гриммо, Джастин как-то пошутил, и Эрни стукнул его по плечу, но всё же рассмеялся. Гермиона не слышала шутки, лишь смех, который продолжился и после того, как эти двое аппарировали.
На Гриммо жизнь била ключом, и ребят ждали назад совсем скоро.
Но они больше не вернутся.
Гермиона сжимает в ладони пергамент — всё, что у неё осталось, — и поднимает взгляд на Малфоя.
— Спасибо.
Это первый раз, когда она благодарит его.