Дверь не показывает никаких признаков открытия. Фыркнув от недоумения, начинаю искать личную копию ключей, которая, я уверена, где-то у меня есть. Всё дело в том, чтобы понять, где…
Я сажусь перед входом, намереваясь сантиметр за сантиметром осмотреть свою злую и огромную сумку для поедания ключей. В такие моменты мне очень жаль, что я генетически не способна выйти из дома с одной из этих маленьких модных сумочек. Мне же всегда нужно иметь при себе много вещей. Правда, много чего! Моя сумка должна весить не менее десяти килограммов, прежде чем я смогу выйти из дома. Более лёгкий вес вызовет у меня подозрения и заставит заполнить сумку ещё больше. Пространство не может пропадать зря, — моё правило жизни.
Перед глазами появляется тень, полностью скрывая тусклое позднее ноябрьское солнце, которое всё ещё упрямо держится, как раз в тот момент, когда я достаю запасные прокладки. Я поднимаю глаза, пытаясь понять, кто появился на сцене и замираю.
— Ты… — бормочу как дура, прежде чем вспомнить о прокладках и попытаться бросить их обратно, надеясь, что он ничего не заметил.
Он хлопает ресницами со смутно-ироничным выражением на лице на моё, не совсем безупречное приветствие.
— Да, я, — подтверждает он, приближаясь к домофону, — кстати, доброе утро, Кьяра. — Он не забывает поприветствовать меня должным образом. Потому что знает хорошие манеры, в то время как я очень плохо соображаю в стрессовых ситуациях, и по какой-то странной причине я всегда нервничаю, когда нахожусь в его компании. В любом случае я благодарна ему за то, что он не стал шутить (мог бы легко позлорадствовать, но он решил этого не делать).
На самом деле, похоже, и правда, существует некий неписаный закон, — всякий раз, когда я встречаю деверя сестры, я обречена вляпаться в колоссальное количество дерьмовых ситуаций. Джулио Мантовани должен уже подозревать, что я с полным приветом. В такие дни я не могу его винить.
— Ты собираешься войти? — спрашивает он, не в силах скрыть насмешливую улыбку при виде того, как я пытаюсь спрятать в сумку море вещей, которые вытащила в надежде найти ключи.
— Разумеется. Мне просто не хотят открывать… — пытаюсь оправдаться. Я полностью осознаю абсурдность фразы и краснею.
Джулио смотрит на меня с недоумением, но не выносит приговор о моём сомнительном психическом состоянии, а вместо этого нажимает кнопку домофона.
— Кто там? — вновь раздаётся голос бабушки. Они что, поставили её на защиту домофона, как огнедышащего дракона?
— Джулио, — отвечает он как можно проще.
И как по волшебству, через секунду дверь открывается. Нет, на самом деле, это происходит через полсекунды.
Отлично, бабушка не помнит о моём существовании, но впускает брата мужа моей сестры, которого, должно быть, видела только в день их свадьбы? Всё лучше и лучше…
Он толкает дверь вперёд и держит открытой, ожидая, пока я подниму свою пыльную задницу с асфальта, позволяя нам обоим войти. Мы идём по холлу в направлении лифта; не знаю, такое происходит только со мной или со всеми остальными простыми смертными, но всякий раз, когда мне неловко ждать лифт в чьей-то компании, музейный экспонат всегда оказывается на верхнем этаже. Всегда! Математическая точность. Я могу начинать делать ставки и заработать кучу денег.