— Что с тобой?
— Я очень устала. Решила, что пора бы написать новую книгу и писала с самого утра, часов восемь.
— Зачем так много?
— Я не умею иначе. Если начинаю, то меня пожирает. Вдохновение многие представляют светлым и возвышенным, чем-то безумно приятным и воодушевляющим. На самом деле оно убийственно, страшное чувство, которое намного сильнее тебя. Оно безжалостно отбирает у тебя все, и лучше отдать, иначе будешь страдать еще больше от чувства незавершенности.
— Подозрительно похоже на любовь, — улыбается Дима.
— Обычно не позволяю себе заходить так далеко. Сегодня оставила все свои силы там, вообще ничего не хочется. Внутри пусто, и от этой пустоты как-то тоскливо.
— Чем тебе помочь?
— Ничем, просто я свихнулась бы одна.
— Где же Андрей?
— В Берлине, приедет только завтра, — вздыхаю я.
Дима решает встать, мне хочется ругаться, потому что моей голове было вполне уютно на его коленях, но не успеваю: Дима берет меня на руки. Я оказываюсь в спальне на его низкой кровати и говорю:
— Если хочешь трахаться, принеси мне сначала еды. Вообще ничего сегодня не ела.
Передо мной появляется тарелка с яичницей и помидорами, ем и не чувствую вкуса еды. Потом Дима подает чашку ароматного индийского чая.
— Пей чай и ложись спать. Тебе нужно отдохнуть, сон — идеальный вариант.
— А что будешь делать ты?
— Тоже лягу спать.
Чай горячий, поэтому я допиваю его медленно, затем Дима ставит чашку на тумбочку, тушит свет и ложится ко мне. Так непривычно лежать с ним в темноте под одеялом. На нас белье, все равно, когда Дима обнимает меня всю целиком, ощущение, что, кроме тепла его сильного тела, ничего нет.
— Спокойной ночи, Мира.
— Спокойной.
Дима целует меня в висок и прислоняется лбом к моему затылку. Мне лучше, я буквально чувствую, как пустота во мне заполняется, это он заполняет ее. Все-таки я устала и быстро засыпаю.
Мои глаза еще закрыты, думаю вставать или поваляться. Успеваю только поднять руки над головой и потянуться, как получаю быстрые поцелуи по всему лицу. Дима целует мои щеки и лоб, и нос, и подбородок, даже закрытые веками глаза. Последние получают поцелуй губы, этот поцелуй самый длинный и приятный.
— Доброе утро, я сделал тебе кофе.
— Доброе, спасибо.
Теперь открываю глаза и вижу сияющее лицо Димы совсем рядом. Я давно не видела его настолько радостным, он подает мне чашку и садится рядом.
— Мне очень понравилось обнимать тебя ночью и делать тебе кофе, и целовать, пока еще не открыла глаза.
— Можно еще поспорить, кому это понравилось больше. Ведь все приятное получила я.
— Это спорно. Все зависит лишь от восприятия и ценностей.
— Сколько сейчас?
— Почти десять, — взглянул на часы Дима.
— И тебе не надо на работу?
— В моей кровати самая охрененная девушка в мире, к черту работу, — Дима дарит мне широкую улыбку и добавляет: — Ты такая красивая.
— Могу представить. С запутанными волосами, размазанной косметикой.
— Перестань.
Я ставлю чашку прямо на пол и беру руку Димы, которой он уперся в матрас рядом с моей ногой. Он внимательно смотрит и уже хочет что-то сказать, только я не позволяю:
— Иди ко мне.
Настойчиво тяну его руку к себе под одеяло и оставляю между ног. Дима сразу же нависает надо мной, а я слегка приподнимаюсь и целую его в шею. Еще и еще, а потом кусаю, при чем это укус между страстью и ненавистью.