Именно тогда я замечаю свой телефон, лежащий в центре кровати. Это комната Хантера?
— Мне нужен мой телефон, — бормочу я, кивая в сторону кровати, но Тобиас не отпускает меня, и Ксавье продолжает пялиться на свой телефон. Я замечаю Хантера у окна, игнорирующего нас всех, и моя кровь начинает закипать. — Кто-нибудь, передайте мне мой телефон прямо сейчас, или я, блядь, начну орать, — рявкаю я, и это, наконец, заставляет Ксавьера поднять голову от телефона.
Подняв руку к моему подбородку, он удерживает меня на месте, когда наклоняется. Что бы он ни собирался сказать, Тобиас прерывает его, кладя ладонь на лицо Ксавье. Сила, которой он обладает, удивляет меня, когда он продолжает обнимать меня только одной рукой.
— Я поймал ее, я получу свои семь минут на небесах, — бормочет Тобиас, прежде чем снова опустить руку мне на талию. Его пальцы скользят по моему животу, и ощущение его кожи на моей напоминает мне, что ранее я расстегнула его куртку, выставив напоказ свою крошечную майку и короткие шорты.
Пытаюсь застегнуть куртку, но руки Ксавье останавливают меня, он широко распахивает куртку и оглядывает меня. Я чувствую, как его глаза скользят по каждому дюйму моей кожи, точно так же, как той ночью, и я отказываюсь стесняться своего тела.
— Никто ничего не получит, если я не получу свой телефон, — повторяю я, и рука Ксавье на моем подбородке сжимается почти до боли.
— Что я тебе говорил о том, что твой рот портит все дерьмо? — рычит он, наконец поднимая на меня глаза, и я бросаю на него многозначительный взгляд.
— Тобиас, пожалуйста, отпусти меня, — сладко шепчу я, и, к моему удивлению, он так и делает, хотя и не забывает провести моей задницей по своей твердой длине под шортами. Как только я устраиваюсь поудобнее на полу, я хватаю Ксавье за запястье и пытаюсь оторвать его от себя, но он не двигается.
Он, должно быть, чувствует, что мой разум работает на пределе, придумывая все способы, которыми я могу причинить ему боль, потому что он тоже отпускает меня, и я бросаюсь к своему телефону.
Нажимаю кнопку, экран оживает, фотография моего отца и меня заполняет экран, и я прижимаю ее к груди. Благодарю мою счастливую звезду, что эти суки не сотворили с ним ничего безумного.
— Они уходят, — бормочет Хантер из-за окна, и я не могу не подойти к нему, чтобы посмотреть вниз на людей, о которых он говорит.
Звучало так, будто они были родителями Ксавье, но тогда почему бы им всем не жить вместе? Почему они пришли что-то забрать, а потом так же быстро ушли?
В ту секунду, когда я стою рядом с Хантером у огромного открытого окна, он тянет меня назад.
— Мы следим, Иден. Не стой так открыто, пока делаешь это. У Иланы глаза как у ястреба. Она, блядь, почувствует такую мелочь, как ты, за милю, — бормочет он, и как только он это говорит, женщина смотрит через плечо прямо в окно, и мое сердце останавливается.
У меня подкашиваются ноги, и если бы Хантер не держал меня, я бы упала ничком. Я не могу оторвать от нее взгляда, но в конце концов она забирается на заднее сиденье ожидающего ее внедорожника.
Мне кажется, что миллион иголок впиваются в мою кожу, когда я слышу, как парни разговаривают вокруг меня, но я не могу разобрать их слов из-за слез, застилающих мои глаза. Я еще крепче сжимаю телефон в руке, когда Тобиас подходит и встает передо мной, но я отшатываюсь, когда он пытается протянуть руку.
Мой мир кажется перевернутым с ног на голову, но я отталкиваю Хантера, пока он не отпускает меня, и проношусь мимо Тобиаса, устремляясь к двери.
Я здесь не в безопасности. Не с их играми или странными объятиями, которые призваны защитить меня, но все равно обжигают.
— Мы, блядь, еще не закончили. — Голос Ксавьера, наконец, проникает в мой затуманенный мозг, когда он обхватывает меня за руку, и я кричу так, словно от этого зависит моя жизнь. Я не могу дышать, страх разрывает мои внутренности.
— Что, черт возьми, происходит? — Тобиас рычит, когда Ксавье отпускает меня, и я отступаю к двери.