— У меня кожа сгорит от того, что вы вчетвером будете пялиться на меня, пока я сплю, гребаные уроды. — Голубые глаза Иден распахиваются, и она мгновенно находит Хантера, прежде чем взглянуть на меня и перевернуться на спину.
Я не могу удержаться и кусаю костяшки пальцев, когда обнажаются ее упругие сиськи, скрытые под маленькими белыми треугольниками материала. Ее соски покрылись камешками, умоляя, чтобы к ним прикоснулись, когда она небрежно вытирает заспанные глаза.
— Хочешь воды, Печенька? — Спрашивает Арчи, отступая назад, и она напевает в ответ, когда он направляется внутрь.
— Печенька? Что, черт возьми, это значит? — Ксавьер скалится, а Иден только хихикает в ответ.
— Для тебя это не имеет значения, придурок. Вы все не хотите дать мне немного времени, чтобы проснуться?
— Нет, не совсем, — отвечаю я, прежде чем мой мозг успевает что-либо понять, опускаю руки по швам, и ее взгляд удивленно встречается с моим, когда Хантер и Ксавье садятся за ближайший столик под зонтиком.
— Вы собираетесь стоять здесь и пялиться на меня весь день, Холмс? — спрашивает она, и использование моей фамилии на ее губах звучит так, словно она старается установить дистанцию между нами, потому что в этом не было ничего личного. Вызов принят. Я не против того, чтобы добиваться того, чего я хочу.
— Я имею в виду, я мог бы, или ты могла бы позволить мне лечь на тебя сверху. Может быть, ты даже могла бы поплавать со мной, но на самом деле я просто хочу, чтобы ты была вовлечена.
— Я сейчас недостаточно проснулась для твоего дерьма. Ты уже дважды наебал меня сегодня в школе. Мне это не очень нравится. — Она медленно поднимается, вытягивая руки над головой. — Холмс, мои глаза находятся тут. — Оторвав взгляд от ее тела, я встречаюсь с ней взглядом. Она понимающе улыбается мне, когда я игнорирую ее замечания о том, что произошло ранее.
— Я прекрасно осведомлен. — Я поправляю свою шапочку и прикусываю нижнюю губу, наслаждаясь тем, как ее голубые глаза отслеживают это движение, расширяясь от возбуждения, когда я подхожу ближе.
— Ты все еще должна мне семь минут на небесах, Шарик, — бормочу я, поглаживая выбившийся завиток у нее за ухом. — Или ты забыла?
То, как она привлекает мое внимание, заставляет меня чувствовать, что мы единственные люди в мире, не говоря уже о том, что мы здесь, в этот момент. Мне также нравится ее безраздельное внимание. То, как она осматривает каждый дюйм моего тела, похоже на волшебство.
— Вы, суки, жульничали. Я тебе ничего не должна, — шепчет она, и мои руки опускаются к ее талии, мне нравится ощущать ее кожу под кончиками пальцев, такую мягкую и нежную от моих прикосновений.
— Я определенно мог бы сделать так, чтобы это стоило твоего времени, если ты позволишь мне. — Возбуждение проносится по моему телу. Когда она находится так близко ко мне, мой член умоляет, чтобы к нему прикоснулись.
Иден оглядывается через плечо, ее улыбка не дрогнула, когда она поворачивается ко мне лицом и кладет ладони на мою обнаженную грудь. Слава богу, я переоделся в шорты, когда мы вернулись домой, и бойкотировал футболку. Теперь я чувствую ее руки на себе.
Я слышу, как один из парней ворчит у нее за спиной, но я не позволяю им отвлекать меня от внимания, которое я, наконец, получаю от Иден.
— Ах да, и как ты мог бы это сделать? — спрашивает она, разворачивая нас и медленно ведя к дому. Я не вижу, куда мы направляемся, но прямо сейчас я бы позволил ей повести мою задницу куда угодно.
— Ну, это зависит от того, насколько строго мы соблюдаем семь минут, потому что я могу проделать эту штуку языком…
Я размахиваю руками, пытаясь удержать равновесие, но это бесполезно, потому что я чувствую, что падаю, и последнее, что я вижу, — смешок на губах Иден.
В одну секунду я обсуждаю серьезную игру с горячей блондинкой, которая завладела моими эротическими мечтами, а в следующую… я мокрый. Буквально насквозь промокший, потому что она сильно толкнула меня в грудь, сталкивая в бассейн. Я должен был заметить перемену в ее глазах, но было слишком поздно, дьявольский блеск был единственным намеком перед тем, как я рухнул в воду.
Вылезая из бассейна, я стаскиваю с головы шапку, смахивая воду с глаз, и все, что я слышу, — это смех.