Я обошла открытую дверь своей машины и положила Элая в автокресло. Он издал глубокий вздох.
— Иди сюда, Люси.
Элайджа все еще стоял и смотрел на нас, когда я взяла ее за руку и повела вокруг машины.
— Не забудь о моих чипсах, — сказала она ему.
— Не забуду. — Его голос был слегка задумчивым. Пристегнув ее, я закрыла дверь и снова обошла вокруг. — Ладно, до встречи.
Он вскинул руку.
Я судорожно сжимала руки, но в конце концов подняла и помахала.
— Ладно. Пока.
— Увидимся.
Увидимся.
Ему нужно перестать так говорить.
Глава одиннадцатая
Элайджа
На ней это выглядело неестественно. Я рассеянно потер подбородок, разглядывая картину в раме, которую недавно повесил в салоне. Рисунок был без цвета, за исключением красных капель, стекающих изо рта и подбородка рогатого демона, когда он пировал обнаженной женщиной, из сосков которой сочилась жидкость. Я нарисовал его склоненным над женщиной. Больше на рисунке ничего не было, окружающий пейзаж сливался с различными оттенками серого и черного.
— Элайджа.
Она... Ребенок... Грудь. Она кормила грудью...
— Элайджа.
Не обращая внимания на Венди, я пробормотал в оцепенении.
— Ну... тело мамы отличается от тела обычной женщины.
— А? — пробормотал Лэнс.
В конце концов я отвернулся от картины, точнее, от нарисованных голых сисек, которые были слишком большими для ее тела. Я особо не задумывался, почему нарисовал их такими большими. Брови Венди почти достигли линии волос, когда она уставилась на меня.
— Что с тобой? Обычно ты такой только когда делаешь наброски или рисуешь, но ты не делаешь ни того, ни другого. Ты просто странно смотришь.
По-прежнему не обращая на нее внимания, я сказал:
— Ты знала, что сиськи кормящей женщины протекают, когда плачет ребенок?
— Элайджа. — Она потерла лоб, а затем закрыла глаза. — Не уверена, что должна это комментировать, но да, если мать кормит грудью, происходят всякие естественные вещи. — Она посмотрела на меня и усмехнулась. — Ты говоришь так, будто только сейчас понял, что женская грудь на самом деле существует по какой-то другой причине, кроме мужского извращения.
Ее слова попали в точку. Это был дерьмовый образ мыслей, но я не подозревал, что женщины все еще делают это. Имею в виду, конечно, я знал. Я просто не знал никого, кто бы это делал. Блядь. Не могу объяснить. Сиськи выделяющие молоко были для меня чем-то чуждым, причудливым и в равной степени интригующим.
— Учитывая, огромные сиськи Шерил, смею предположить, что тебе больше нравится красивая грудь, чем нам, — вставил Лэнс.
Он единственный, кто делал татуировку. Сегодня был довольно свободный день, без встреч и наплыва клиентов.
— Согласна, — поддакнула Венди с лукавой ухмылкой, затем взглянула на меня. — Это из-за той мамы? Она тебе нравится или что-то в этом роде?
Месяц назад я увидел два мокрых пятна на рубашке Хэдли и до сих пор думал о них. Всякий раз, когда я видел Хэдли и Люси, мои мысли возвращались к тому моменту.
Два раза вечером я догонял их, оправдываясь тем, что у меня были чипсы для Люси. Две недели назад я положил их на машину Хэдли, надеясь, что подростки их не украдут. Хэдли не благодарила меня напрямую. Всегда обращалась к дочери:
— Что нужно сказать, Люси?