— Оливия? — он дотрагивается двумя пальцами до моего подбородка, закрывая мой зияющий рот. — Что ты преподаешь?
Я стряхиваю голову, чувствуя, что горло сжалось. Я не знаю, как простое прикосновение его губ все так затуманивает.
— Только не смейся, — предупреждаю я. — Я преподаю физкультуру.
Его идеальный рот нахмурился.
— С чего бы мне над этим смеяться? Это же круто.
— Серьезно? Мой брат всегда говорит, что это не настоящий предмет.
— Твой брат звучит как придурок.
— Иногда, — я смеюсь. Джереми старше меня на четыре года, и мы профессионально собачимся. Он бы сошел с ума, если бы увидел меня сейчас, но я не собираюсь ему говорить. Он до сих пор не написал мне о том, что Картер посвятил мне гол, значит он каким-то образом пропустил это. И слава богу! Джереми — его большой поклонник, но он совершенно не хотел бы, чтобы я была одной из девушек, которая уедет с Картером.
По иронии судьбы, когда Джереми было двадцать два от него забеременела незнакомка после секса на одну ночь. Это оказалась судьба. Знаете, такая, настоящая сказка, в стиле типичного романа. Они полюбили друг друга, поженились, и в начале этого года у них родился второй ребенок. В девяноста девяти процентах случаев в реальной жизни так не бывает.
Я улыбаюсь Картеру.
— Он не такой уж и плохой. Джереми просто любит задирать меня.
В его взгляде что-то есть, какая-то незнакомая мне нежность, которая заставляет бабочек в моем животе порхать от уязвимости. Это нежность появляется, когда он наблюдает за мной.
Моя ладонь прижимается к его шее, и я накручиваю прядь волос на кончик пальца.
— Что? — шепчу я.
Он скользит рукой по всему моему телу, по изгибу бедер, и, наконец, обхватывает мою челюсть. Его большой палец касается моего подбородка, линии нижней губы, и мои колени подкашиваются.
— Мне нравится, когда ты улыбаешься, — пробормотал он. — И смеешься. От этого мне тоже хочется улыбаться.
Я не знаю, что на это ответить. Он совсем не тот человек, каким его рисуют СМИ, и даже не тот, каким он был в прошлые выходные. Он сбивает меня с намеченной траектории, а я не привыкла к хаосу; мой мир слишком тонко сбалансирован.
— Итак, тебе двадцать пять, рост пять футов один дюйм8, есть брат, пятнадцать лет играла в хоккей, преподаешь физкультуру, любишь сарказм и дерзость… — он делает паузу, чтобы усмехнуться, когда я начинаю смеяться. — Что еще? Ты занималась каким-нибудь другим спортом?
Я отрицательно мотаю головой. У меня было довольно привилегированное детство: у моих родителей было достаточно денег, чтобы отдать нас во внеклассные занятия по нашему выбору. Мой отец до сих пор рассказывает людям, что я ходила на курсы актерского мастерства и поэтому стала такой драматичной, но на самом деле я все свободное время занималась спортом. Я преуспевала в любой физической активности, но хоккей был моим любимым видом спорта. Забавно, если учесть, что моя любовь к этому виду спорта началась с того, что в четыре года мой брат пристегнул ко мне огромную вратарскую экипировку и засунул меня в хоккейную сетку на нашей подъездной дорожке, где он продолжал выпускать в меня шайбу за шайбой, пока мама с криками не выбежала из дома.
— Софтбол, футбол, волейбол…
Меня перебивает смех, которым Картер заливается, запрокидывая голову назад, и я хмурюсь, когда он прижимается лбом к моему плечу.
— Волейбол, — он задыхается. — Ты играла в волейбол.
Мои брови сводятся.
— Волейбол — прекрасный вид спорта. Я тренирую команду девочек-старшеклассниц.
— Это потрясающе, — он опять плачет? — Так круто, Ол, — он двигается назад, вытирая глаза. Он снова, блять, плачет от смеха. — Наверное, я просто… — он бросает знающий взгляд. — Знаешь…
Я вырываюсь из его объятий, чтобы скрестить руки.
— Нет, я не знаю. Просвети меня.
Снова раздается смех, и все, на чем я могу сосредоточиться, это ямочки на его щеках, и то, как блестят его глаза. Он кладет руку на живот, и все его тело вибрирует, когда он безуспешно пытается взять себя в руки.
— Ты вообще достаешь до сетки? — задыхается он.
— О, просто умора, — я двумя руками отталкиваю от его крепкой груди, и он хватает мои запястья. — У меня сильные ноги. Прекрасно справляюсь, не переживай.
Он притягивает меня к себе, прикусив нижнюю губу. Его рука погружается в мои волосы в тот самый момент, когда мои пальцы обвиваются вокруг шелковистых локонов на его шее, и он хмыкает. — М-м-м. Маленькие мощные ножки.