Он смотрит на меня сверху вниз.
— Мне кажется, ты преувеличиваешь…
— Придержите дверь, — кричит женщина, прежде чем вбегает в кабину вместе с еще одной лет двадцати с небольшим. Глаза обеих слегка расширяются при виде Хадсона.
Я закатываю свои.
Они соблюдают этикет в лифте и поворачиваются к нам спиной.
— Боже, что это за запах, — говорит одна из женщин, сморщив нос.
Ее подруга бормочет:
— Похоже на запах пота.
Лицо Хадсона краснеет от усилий сдержать смех.
Я толкаю его плечом в бок, указываю на его лицо и сжимаю губы.
Он фыркает, кашляет и прочищает горло.
У меня глаз дергается.
Двери лифта открываются. Мы протискиваемся мимо женщин и быстро идем в конец коридора. Хадсон первым достает ключ, и мы спешим в его номер.
Как только дверь за нами захлопывается, я поворачиваюсь и указываю на него пальцем.
— Ты самый худший контрабандист на свете. Они чуть не засекли нас.
Он смеется и осторожно вытаскивает из карманов пакеты с картошкой фри.
— Это самая странная вещь, которую я когда-либо делал.
Я вытаскиваю двойной чизбургер из своего декольте и протягиваю ему.
— Не могу поверить, что справилась. — Я беру одну из порций картофеля фри и устраиваюсь поудобнее за столом.
— Ты справилась? — Хадсон отправляет картошку в рот. — Да, ты практически выдала нас своим слишком драматичным выходом. — Он направляется к мини-бару.
— Неважно, это сработало, — говорю я с полным ртом бургера.
— Хочешь выпить?
— Просто воды.
Хадсон ставит бутылку воды на стол, затем садится напротив меня, и в комфортной тишине мы поглощаем наш второй ужин за сегодня.
— Ты так и не закончила свою историю, — говорит он. — О твоей связи с Элли.
Я ухмыляюсь его абсолютной прозрачности.
— Ты просто умираешь от желания узнать, работаю ли я в эскорте, не так ли?
Его выражение лица не дразнящее, скорее любопытное.
— Я уважаю твою частную жизнь, если предпочитаешь не говорить. Но не могу отрицать, что мне любопытно. — Его карие глаза становятся задумчивыми. — Ты не производишь впечатление человека, работающего в эскорте.
— Нет? — В душу закрадывается неуверенность. — Недостаточно хороша? — Он прав. Элли потрясающая, изящная и умная. Она может поддержать разговор с кем угодно — богатым, бедным, образованным, туповатым. Я знаю это, потому что именно так мы и познакомились.
Выражение его лица становится серьезным. Хадсон откладывает бургер, вытирает пальцы о бумажную салфетку и удерживает мой взгляд.
— Ты хороша, Лиллиан. Во всех отношениях. Никогда не сомневайся в этом.
У меня перехватывает дыхание от искренности в его глазах.
Мужчина моргает, словно осознавая, что только что сказал. Откидывается на спинку стула и выдыхает.
— Прости, я…
— Не стоит. — Я ковыряюсь в своей картошке фри и пожимаю плечами. — Было приятно это услышать. — Даже если он лишь пытался заставить меня почувствовать себя лучше.
Его ответная улыбка добрая, дружеская.