— А я буду просто выращивать зелень. Тами, что ты скажешь, если я сейчас пойду к Эс? Не вернусь к тебе — пришлю сюда копию.
— Иди!
***
Эстелла лежала на постели в их общей спальне, золотистые волосы струились по ткани. По-прежнему одетая в утреннее платьице. Ничком, свернувшись, обхватив подушки и одеяло, закрывшись другим одеялом. Она не смогла ни одеться, ни уйти. Тоненькая, прозрачная, хрупкая.
Лукас ощутил ненависть к себе самому, увидев это душераздирающее зрелище.
Наверное, Эстелла ждала, когда он явится и выгонит ее снова. А поскольку идти она не сможет, Лукас прямо телепортирует ее в отчий дом.
Ткани были пропитаны слезами. Кроме Тамико, Эстелла не решилась сказать никому, оставшись наедине со своим горем.
Она дернулась, почуяв присутствие Лукаса. Вжалась в подушки крепче.
Оба не находили слов.
Эстелла слов, чтобы отдалить неизбежное, Лукас, чтобы не раздавить их отношения окончательно.
Молчание тяготило. Так и не понимая, что еще предпринять, Лукас лег, повторяя контуры тела Эстеллы, словно вложив ее в себя. Обнял.
Эстелла разомкнула губы, мысль метнулась нервной птицей, Лукас не успел ее поймать.
Зарылся в ароматные волосы, крепче сжал любимые руки, сложенные по бокам.
Низкий бархатный голос прозвучал глухо:
— Эс, прости. Со мной творится что-то неладное... Эта моя выходка тоже... Просто выкинь ее из сердца, хорошо? — Лукас беззвучно заплакал. Осознал вдруг, как тонка была ниточка, отделяющая их обоих от гибели. — Давай мы уснем, проснемся и представим, что ничего этого не было? Ты меня простишь?
— Прощу, — Эстелла всхлипнула. — Тамико тоже не поняла твои аргументы?
— Не поняла. Разбила все мои подозрения.
Эстелла фыркнула:
— Подозрительный! Я все равно никуда бы не ушла. Сопротивлялась бы!
Голос Лукаса потеплел:
— Покажи мне, как.
Глава 279. Опасения
Изящная, словно статуэтка, фигурка клубочком свернулась у Роберта на коленях. Подтянув ноги к животу, Колетт рисковала упасть, если бы Роберт не поддерживал свою любимую, гладя ее выступающие лопатки.
Колетт обладала худощавой модельной фигурой, в то же время, где надо, округлой и соблазнительной.
Тяжелые пышные локоны она собрала в два хвоста, перекинув оба на грудь.
Всхлипнула:
— Я боюсь, Роб, я очень боюсь! Вдруг она меня убьет из ревности? И скажет, что это я была плохая, и эксперимент провалился!
Роберт говорил тихо, и вибрации его голоса немного успокаивали Колетт, унося ее мысли в другом направлении.
— Котеныш, вряд ли. Я не прощу ей эту подлость и сам ее убью! — сообразив, что богиня бессмертна, он уточнил: — Заставлю ее страдать. А вообще, зачем это Кэйли? Она могла бы просто мне отказать, уже бы меня расстроила.
Аргументы Роберта не сняли опасения Колетт.
— Знаешь, что говорят о ней старожилы? Все, кто заглядывался на ее мужчин чуть дольше положенного, получали какие-либо уродства! Падали на ровном месте и что-то ломали, или болезнь портила черты лица, или они становились жертвами бандитов! А Кэйли безмятежно сияла, словно была не при делах!
Роберт попытался распрямить согнутые ноги Колетт, усадить комфортнее для нее, но Колетт воспротивилась:
— Мне и так хорошо.
Роберт взмолился:
— Твои пяточки давят, мне неудобно так тебя держать.
Это помогло, только теперь Колетт так больно стиснула его крепкий торс, что Роберт подивился скрытой в ней силе.
— Ладно, — миндалевидные фиалковые глаза под пышнейшими ресницами смотрели печально, — вот будет Новый Год, новая жизнь, тогда я и пойду к ней...