Мое настроение меняется от облегчения к ужасу, и ужас становится настолько ощутимым, что сжимает горло. Какого человека называют «Зверь»? Я была слишком ошеломлена, чтобы спросить у женщины-бульдога, будет ли он лучшим или худшим хозяином, чем Танатос, но, судя по тому, как она хихикнула, я облажалась.
Лу Конмак не остается забирать свою покупку. Вместо этого один из рабочих забирает меня с аукциона, отводит в комнату без окон, снимает с меня кандалы и оставляет в одиночестве размышлять о том, как, черт возьми, мне спастись из этой бури.
Я сползаю по стене, потому что ноги больше не выдерживают. Мой желудок бурлит, и каждый дюйм тела дрожит. Это мешанина эмоций - облегчение от того, что я не стала следующей жертвой Мориса Танатоса, чувство вины, что одну из женщин позади меня постигнет та же участь, и ужас.
Черт. Единственное, что я знаю об ирландской мафии, - это о ее главаре. Деклан Дагда собственноручно расправился с семьей, которая раньше стояла у руля, и заменил ее группой людей, яростно преданных ему.
Если Лу Конмак более жесток, чем его лидер, то он и правда Зверь. И я теперь его собственность.
Что нужно от меня такому человеку?
Я склоняю голову. Как мог Сайлас поступить со мной так гнусно после стольких лет? Я не понимаю, как он мог притворяться, что любит меня, и почему он такой жестокий. Может, дело в другой женщине? Мужчины постоянно изменяют, но я думала, что Сайлас не такой...
Дверь со скрипом открывается, я вздрагиваю. Вместо гиганта - худой мужчина с плащом в руках.
— Наденьте это, — он бросает его мне на голову.
Пока я выпутываюсь из плаща, он уже показывает электрошокером на дверь.
— Не думайте делать глупости. Я уполномочен доставить вас к мистеру Конмаку с болью в пятьдесят тысяч вольт или без нее.
Мой желудок опускается вниз.
Час спустя, после некомфортной поездки в затемненном фургоне, двери открываются на подземной парковке, и человек из аукционного дома тычет в меня электрошокером.
— На выход.
Он проводит меня через офисное здание, где, кажется, никому нет дела до того, что я босая и одета только в плащ. Я задаюсь вопросом, не является ли это еще одним филиалом аукционного дома.
— Извините, — спрашиваю я, мой голос едва превышает шепот. — Куда мы идем?
— Не задавайте вопросов. Я просто занимаюсь доставкой, — бормочет он.
Он останавливается перед дверью, трижды резко стучит в нее и не открывает, пока глубокий голос изнутри не разрешает ему войти.
Сердце замирает от знакомого звука. Я упираюсь ногами в ковровое покрытие пола, но человек из аукционного дома подталкивает меня внутрь своим оружием.
Кабинет просторен, но оформлен скупо: на белых стенах ни одной картины, в центре комнаты - письменный стол из красного дерева. За ним сидит Лу Конмак, его единственный голубой глаз пристально смотрит на меня.
Я вздрагиваю, чувствуя, что он видит меня сквозь пальто.
Вблизи он выглядит еще более внушительным, с невероятно широкими плечами и бородой, доходящей до ключиц. Его черные волосы зачесаны назад, что только подчеркивает багровый шрам, идущий по одной стороне лица.
— Добрый вечер, мистер Конмак. Рад сообщить, что ваш перевод получен, — говорит курьер, и голос его звучит уже не так грозно, как во время поездки.
Лу Конмак возвращается к своей стопке бумаг и ворчит.
Мужчина неловко переминается на ногах, словно не зная, что делать дальше.
— И, э-э, я принес вашу покупку.