Разворачивая салфетку дрожащими пальцами, заставляю себя улыбнуться. Я не наивна, но и не собираюсь мечтать, что богатый, красивый, взрослый мужчина хочет видеть меня в качестве своей любовницы. Не тогда, когда он может получить более гламурную женщину, не связанную с его сыном.
К столику подходит рыжеволосая официантка с первым блюдом из меню. Это тающее во рту сырное суфле, к которому подается шардоне. Я даже не могу в полной мере оценить вкус, потому что меня переполняет паранойя.
Бард наблюдает за тем, как я ем, его голубые глаза сверкают.
— Лучше себя чувствуешь?
Я подношу бокал с вином к губам.
— Эта еда почти компенсирует то, что меня чуть не подстрелили.
Его глубокий смех успокаивает мои нервы, и мужчины за столом возобновляют свои разговоры и расслабляются. Это преувеличение. Лайра только выхватила пистолет, я уже добежала до лестницы, когда услышала выстрел. Но то, что он улыбается, наполняет мое сердце теплом.
Рыжеволосая официантка возвращается со следующим блюдом. Это лосось с нарезанными овощами и ярко-оранжевым пюре. Я слишком занята тем, что смотрю на женщину, чтобы оценить еду.
Она нависает над плечом Барда, одаривая его жеманной улыбкой.
— Могу я предложить вам что-нибудь еще, сэр?
Мои глаза сужаются. Она флиртует с Бардом, потому что подслушала разговор и знает, что он скоро станет холостяком?
— Это все, спасибо. — Бард отмахивается от нее.
Официантка замирает, словно ожидая очередной словесной отмашки. Мои губы сжимаются, и мне приходится прилагать все усилия, чтобы не скрежетать зубами. Что с этими искусственными рыжими дамочками, которые навязывают себя чужим мужчинам? Сначала Лайра, теперь она.
Я сдвигаюсь на своем сиденье, мое бедро касается его ноги.
Бард напрягается, и мой желудок скручивает от извержения бабочек. Сердце колотится так сильно, что все звенит. Я не хотела касаться его бедра.
— Мистер Дирг, — говорит официантка, ее голос настойчив. — Вы уверены, что я ничего не могу...
— Уходи, — рычит Бард.
Ее поза напрягается, и она отступает назад, но успевает бросить на меня взгляд. Однако, когда Ангус подзывает ее к себе, ее черты лица светлеют.
Бард снова берет мою руку и переплетает наши пальцы.
— Не беспокойся о ней, — шепчет он, его теплое дыхание обдувает мое ухо, а глубина его голоса заставляет кожу покрываться мурашками. — Я обещал заботиться о тебе. Сегодня вечером я твой.
Я давлюсь воздухом.
Что?
Сегодня вечером я твой.
Эти слова эхом отдаются в черепе.
Жар поднимается к щекам, но это ничто по сравнению с тем, что происходит у меня между ног. Мой разум придумывает двойные смыслы там, где их нет, и я почти готова броситься на Барда или сделать что-то столь же неуместное.
Словно на автопилоте, я поднимаюсь со своего места и кладу салфетку на стол. В разговоре наступает пауза, и взгляды мужчин заставляют меня нервно вздрагивать.
Бард смотрит на меня, нахмурившись.
— Брианна, ты в порядке?
— В уборную, — бормочу я.
Собрав всю унцию уверенности в себе из окружающей среды, я на дрожащих ногах иду через приватную столовую.
Сегодня вечером я твой.
Это может означать что угодно: от внимания до... Я стряхиваюсь от этой мысли и отбрасываю ее как желаемое. Бард не может флиртовать. Он отец Коннора, черт возьми. И его не могут интересовать женщины. Он только что узнал, что его жена - стерва-изменщица, которая замышляет его смерть.
Когда я захожу в ванную, мой пульс бьется так сильно, что вибрирует каждое нервное окончание. Никогда еще за двадцать один год жизни я не чувствовала себя такой живой... и такой желанной.