И теперь прошли месяцы — Годрик, месяцы! — с тех пор, как всё началось.
Но они и не думали останавливаться.
Продолжать было легко: всё шло само собой и каждый раз случалось естественно. Чтобы остановиться, нужны были силы, терпение друг на друга, которого всегда не хватало, и договорённость, которую они наверняка не смогли бы соблюдать.
— Я думал о том, чтобы не будить тебя и просто начать. Сразу коснуться — ты знаешь как.
Драко опустился вдоль её тела и, удерживая вес одной рукой, завис где-то над грудью. Его пальцы потянули вниз простыню. Это был первый слой, дальше — её любимая комфортная закрытая пижама. Драко наловчился быстро справляться с пуговицами.
Не видеть было непривычно, но Гермиона могла в деталях представить его лицо…
— Но решил, — смешок, — что лучше в первую очередь удержать твои руки, чтобы ты не прокляла меня спросонья. Ты иногда бываешь слишком решительна, но не слишком разборчива.
О, это он про их отношения? Она даже не могла поспорить с ним.
…его лицо и тело. Её сознание легко дорисовывало их. Драко не был крупным, но всё же выше её на полторы головы, а так — жилистый и гибкий.
— Но однажды — я сделаю это.
Однажды. Когда-нибудь. Скоро. В ближайшее время. В следующий раз.
Он всегда легко говорил эти слова.
Слишком легко.
Как будто они ничего не значили, были лишь пустыми сочетаниями звуков.
Закончив с пуговицами, Драко одной рукой скользнул между её грудей, развёл полы пижамной рубашки по сторонам и посмотрел. О, Гермиона почувствовала этот взгляд. И прямо следом ощутила его дыхание над правой ареолой: Драко поцеловал грудь, слегка приоткрыв рот и обдавая кожу влагой и теплом.
— Вот так, — пробормотал он, и шершавый язык без промедлений коснулся её соска, — и так.
Гермиона вздрогнула, инстинктивно сжав бёдра, и постаралась сосредоточиться. Её разум проснулся, заворочался, содрогнулся. Не вовремя, но его надо было занять. Она задумалась и мгновение спустя осознала, что чувствует жар тела. Драко подготовился, предварительно сняв рубашку, и теперь при некоторых вздохах их животы соприкасались кожа к коже.
Логический вывод: он над ней, он обнажён и она может прикоснуться к нему.
Гермиона опустила обе ладони ему на плечи и погладила спину так широко, насколько хватало рук, пока Драко уделял внимание второй груди. Скользя по контурам его тела, она ощущала, как мышцы напрягаются под ладонями, сокращаясь и растягиваясь. Движение одно, второе; она притягивала его к себе всё ближе, а после, зарывшись ладонью в его волосы, сжала пальцы и поняла, что взбудоражена и немного возбуждена.
Мрак, казалось, добавлял интимности, но, к удивлению Гермионы, не делал процесс анонимным. Наоборот, она каждой клеточкой тела ощущала, что рядом с ней именно Драко, и, неспособная увидеть его реакции, чувствовала себя как на ладони перед ним.
Было в этом что-то нервирующее.
Тем временем он спустился ниже и теперь губами соединял какие-то точки на её животе, и невидимые рисунки получались словно руны, зачаровывающие тело.
Гермиона смутно успела задуматься, что всё ещё в штанах, когда он подхватил и потянул пояс. Кончики пальцев провели линии по ногам сверху вниз, и Драко, откинувшись на пятки, сел и снял штаны полностью. Гермиона стопами почувствовала тепло его тела и на мгновение прижалась щиколоткой к его бедру. Усмехнувшись, он схватил её за лодыжку и замер. Гермиона знала: смотрел. Ведь на ней не было белья. Но почему-то она не могла представить, какой именно взгляд у него был в этот момент.
— Красиво, — отстранённо похвалил Драко, и Гермиона чуть нахмурилась от его тона и, опираясь на локти, приподнялась. Его рука двинулась по её голени и, сжав колено, отвела ногу в сторону.
Она почувствовала шевеление, когда Драко склонился над ней; вторая ладонь легла на её лобок, и рваный вздох вырвался из груди Гермионы. Предчувствие продолжения свернулось внизу живота, породив тугое тянущее ощущение.
Драко медлил, но гул в ушах нарастал, и сбитое с толку сердце танцевало в груди под собственную музыку.
Гермиона протянула одну руку и дотронулась до его волос кончиками пальцев, погладила висок. Вторя её прикосновению, он провёл между ног, чуть надавил, задев клитор, и отстранился. Гермиона часто задышала и уронила руку.
Она знала, что он рядом, прямо перед ней, и чувствовала его тепло между разведённых ног, но отсутствие видимости будто отдаляло. Ей на мгновение показалось, что всё пространство вокруг расширилось и даже тело удлинилось, отчего все важные предметы оказались слишком далеко от головы и сердца.