Перестать вспоминать, как руки Малфоя обнимали ее.
Перестать вспоминать выражение его глаз, когда она была на нем, а он — в ней, или то, каким жаждущим он был, когда явился к ней в душ в то утро…
После нескольких дней привыкания к новости о том, что она беременна, Грейнджер все еще не могла выбросить из головы слова Драко: «Мы не выбираем, в кого влюбляться».
Это было справедливо.
Ночь зачатия оказалась для Гермионы счастливым воспоминанием — приятным во всех отношениях, — и она собиралась дорожить этим, тем не менее не зацикливаясь, поскольку не могла ничего изменить. Малфой был с Асторией. Она знала об этом заранее.
Грейнджер предстояло двигаться вперед.
Тем утром Гермиона записалась на прием к своему врачу и получила ожидаемое подтверждение и направление в местное родильное отделение.
***
Во время обеденного перерыва вместо того, чтобы есть за столом, она взяла за правило выходить на улицу и гулять на свежем воздухе. Она купила в местном книжном магазине книгу о беременности и читала ее по вечерам, положив ноги на столик, который Драко осквернил и забыл потом очистить. Ей пришлось делать это самой.
Симптомы беременности, по непонятным для Гермионы причинам, были для нее относительно легкими. Утром случалась небольшая тошнота, но это не походило на те ужасы, которые упоминались на форумах беременных.
Пожалуй, она стала больше уставать от привычных дел, поэтому длительные, но неторопливые променады вдоль берега Темзы стали неотъемлемой частью ее расписания. Следуя советам врача и книге, Гермиона четко определила, как следует скорректировать свой рацион. Она купила витаминные добавки, чтобы принимать их на завтрак, пила смузи и полностью отказалась от алкоголя. Вероятно, больше всего Грейнджер скучала по кофеину — первое время это была почти ломка.
Тем временем Драко вел себя профессионально. Как ни странно, он умудрялся прикрывать рабочими вопросами заботу о ней, и Гермиона находила это необычным, но милым. По крайней мере дважды в день он приходил к ней поговорить о рабочих проектах, а Теодор игнорировал их и корчил рожицы за спиной у Малфоя. Как только Драко выходил за дверь, Нотт гримасничал, изображая обеспокоенное лицо ее босса.
— Ты уже трахнула его? — спросил Тео однажды утром после того, как Драко просунул голову в дверь, кивнул ей и удалился в свой кабинет.
— Заткнись, Теодор.
— Я должен отдать тебе должное, Грейнджер, я никогда раньше не видел его таким.
— Каким?
— Я знаю Малфоя с ранних лет. Драко никогда в жизни не заботился ни о ком, кроме Астории. Но теперь он здесь, проверяет тебя, приносит тебе подарки.
— Не преувеличивай.
— Запомни, Грейнджер, я за вами наблюдаю, и рано или поздно один из вас расколется, — Нотт наградил ее своей белозубой улыбкой.
— Ты оболтус, Тео.
— Я в курсе. Ну, так что? Расскажешь? Эй, куда ты идешь?
Гермиона поднялась со стула.
— К сожалению, природа зовет.
— Возвращайся, мне еще есть чем смутить тебя сегодня!
Когда Грейнджер выходила из офиса, чтобы пойти в туалет, она по-дурацки улыбалась, сама не зная, что ее так позабавило.
***
Когда позже в тот же день она зашла в кабинет к Драко, то вручила ему папку с выполненными работами для Малфой-Юнион и тихо напомнила, что они договаривались соблюдать осторожность.
— Я так и делаю, — насупился Малфой.
— Нет, Драко. Зачем ты приходишь ко мне по несколько раз в день?
— Грейнджер, — Драко понизил голос до едва различимого шепота, но она все равно чувствовала эмоции, с которыми он говорил, — ты вынашиваешь моего ребенка, но говоришь мне, что не следует беспокоиться о твоем здоровье?
Гермиона вздохнула.
— Малфой, твое беспокойство трогательно, но я бы сообщила тебе, если бы что-то было не так. Я сплю, ем, работаю, отдыхаю. Я даже немного занимаюсь спортом и следую советам врача, исключая из своего рациона продукты, которые могут нанести вред ребенку.