– Ну-у… оно теперь не монолит, а… густое и вязкое. Тянуть? – спросил Мар и в глаз мне глазом заглянул.
Холин был теперь по ту сторону стола у меня над макушкой, и я только его макушку и видела или глаз, если он голову чуть приподнимал.
– Тяни, – согласилась я, – только потихоньку и нежно.
– Нежно. Конечно. Очень… Очень…
Ы-ы-ы-ы-ы…
– Очень медленно. У-у-у-у меня уже вся спина-а-а-а болит и голова, и… И-и-и… О-о-о, Хо-о… Хо-о-олин, – простонала я. – М-м-м… Я тебя… Нена!... Нави!.. О, Тьма! – И тихо и обреченно добавила: – Хватит. Режь.
Марек присел на край стола рядом. Аккуратно и сосредоточенно, будто тело вскрывать собрался, развернул мою голову на бок, и я уткнулась носом в его ногу. Сквозь вонь растворителя и шершавую плотную ткань пробивался родной запах. Я потянулась, погладила и оставила руку, подобралась ближе, обняла, просунув пальцы под бедро. Ладонь накрыла запястье, подушечка пальца прошуршала по костяшке.
Упрямая… моя…
Маньяк.
Ведьма… Люблю тебя… Пустишь обратно?
Обойдешься.
Он улыбался. Я слышала внутри. Видела. Так же как и он, что моя злость не настоящая. Но делал вид, что впечатлен, расстроен, подавлен… Клацнули ножницы, нашедшиеся, как я подозреваю, в то же время, что и растворитель, и ждавшие своего часа на столе.
Марек подставил согнутую в локте руку, чтоб я поднялась. Голове стало легко и… непривычно. Я была свободна и меня давила жаба. Теперь Холинская шевелюра длиннее моей.
15
Мареку пришлось одолжить мне куртку, поскольку молния на платье не застегнулась. Зато теперь мне ничего не мешало дышать и в груди не спирало. Я сама достригла себе то, что не попалось под ножницы на столе, создавая хоть какое-то подобие прически. Торчит и торчит. Поделилась радостью, называется…
Остриженные волосы распались прахом по щелчку Марека, а те что приклеились к столу, вместе с частью столешницы.
– Не смешно, – сказал Холин, удрученный видом, но тут же повеселел, когда его взгляд упал на сползший ниже, чем было, вырез платья. Я быстро застегнула куртку. Ушла не прощаясь. Некромант я или зачем? Все равно ведь явится имущество обратно требовать, и чувствую – скоро, слишком уж хитро смотрел.
В кармане нашлось несколько чаров и ключ-активатор от магбайка. Он на надзоровской стоянке? Полминуты мучительных раздумий, и я решила, что нет, довольно приключений, и так лысая. Поеду на магбусе.
Согласно народной мудрости, прямо пропорционально связывающей длину женских волос и женский же ум, я должна была мгновенно поумнеть. Это уже оно? Проверить не удалось. На площадке перед зданием Управления я наткнулась на хищный черный “мартон астин” самой последней модели, Лайэнца Феррато и предложение подвезти.
Жуткого телохранителя не было. Сопровождаемый им Лодвейнов дядюшка уже побывал у меня под домом, никого там не нашел, кроме Копатя, который, по словам ана Феррато, нахально глядел с другой стороны запертых ворот. Глава клана оставил Эверна подождать, и тот, на удивление, согласился. Сам же Лайэнц поехал к Управлению, спросить у Холина, где меня можно найти.
Я удивлялась своей внезапной востребованности у малознакомого вампира уже сидя в салоне. Мы ехали. Низом. Оказывается, Эверна укачивало в воздухе, и Лайэнц, когда был с ним, привык передвигаться так. Водил Феррато мастерски, будто родился за рычагом управления. Впрочем, что это я, это же как раз он, можно сказать, все эти рычаги и движители и “родил”.
Глава и на дорогу поглядывал, и на меня. На меня – чуть смущенно, чем тоже слегка смущал. Я как могла натягивала край платья пониже, стараясь создать видимость приличий, но дело было не в коленках.
– Митика, я хочу выкупить у вас тот старый “маард”. Он мне невероятно дорог, понимаете. Бесконечно дорог. Столько… всего связано с ним. Я заплачу сколько скажете. Это дорогой магмобиль, очень, даже в таком ужасном состоянии.
Возможность поправить прохудившийся семейный бюджет за счет клана Феррато была демонски соблазнительна, но я наступила на горло песне алчности. Рыдван тоже был мне дорог, а дорогих – не продают.
– Берите. Даром.