Фрост заинтересованно склонил голову к плечу.
— Дайте мне две минуты.
Он перешел в кабинет и вывел разговор со Старейшиной на экран, удивленно поднял брови, заметив за спиной мужчины бледную Лизавету Котикову, маму пары племянника, ее супруга Димитрия и еще нескольких Старейшин младшего ранга. Леонардо приветственно кивнул им.
— Я весь во внимании.
Главный Старейшина коротко поведал о случившемся инциденте с маленькой дочкой Лирански и, честно сказать, за многие годы Леонардо впервые был в замешательстве.
— Ситуация действительно сложная, — Фрост задумчиво постучал по подлокотнику кресла пальцами. — Дело в том, что если девочка не обернется в течение двух недель, в ее нейронных процессах с большей долей вероятности будет необратимый сбой, не говоря уже о других более сложных системах, за несколько лет от ее человеческой сути мало что останется. Она навсегда останется простым зверем, без капли осознанности. Гуманнее девочку ликвидировать, чем подвергать подобному мучению.
— Нет!!! — вскричала Лизавета, яростно сверкая глазами и кидаясь вперед, будто намереваясь вцепиться в планшет пальцами и прямо из него достать Леонардо, чтобы вырвать ему волосы. Но Димитрий ее перехватил и прижал к телу. Женщина тихо всхлипнула, застонав, и затихла, уткнувшись мужу в плечо.
— Другой вариант есть? Хоть что-то? — тихо спросил помертвевший Димитрий.
Леонардо задумался и спустя несколько минут тишины ответил:
— Может быть. Мне нужно видеть девочку.
Старейшина тут же подхватил планшет, и они в гробовом молчании направились к дому оборотнят. При взгляде на тихо сопевшего на подстилке маленького медвежонка у Стража сжались в кулаки руки. Он представил, что на месте этой малышки, части его рода, мог бы оказаться Тай, и решительно бросил:
— Есть один способ. Рискованный, опасный и болезненный для столь хрупкого существа. Но он единственный. Буду в поселении через несколько часов. Подготовьте площадку.
В глазах оборотней поселилась надежда.
Леонардо прибыл на место действительно ровно через два часа. Частный самолет с громким гулом опустился на расчищенную масштабную площадь, и из него с серебряным чемоданчиком в руках выбрался Страж. Кивнул встречающим его оборотням, и они в молчании прошествовали до дома, где все еще спала малышка. Леонардо вытащил из чемодана инъектор и толстую ампулу, в которой плескалась бледно-зеленая жидкость.
— Что это? — нервно спросила Котикова-Лирански.
— Лекарство и ваша надежда. Выйдите.
— Нет, пожалуйста!
— Лирански, — предостерегающе-равнодушно бросил Леонардо, и Дмитрий послушно вывел женщину из комнаты, тихо нашептывая ей на ухо успокоительные слова.
Фрост вставил ампулу в инъектор, закатал рукав и проколол иглой вену, набирая кровь, после прихватил запищавшего медвежонка за холку, жестко придавливая к полу, глухо рыкнул на несмышленую и хладнокровно всадил в основание шеи инъектор, вкалывая жидкость.
— Вот так. Молодец. А теперь спи. Тебе понадобятся силы.
Погладив девочку в шкуре медведя, он спокойно сложил использованный медицинский прибор в чемоданчик и вышел наружу, к ожидающим его соплеменникам.
— В течение недели и особенно этой ночью девочке понадобится вся ваша поддержка и ваше присутствие. Димитрий, обернешься и согревай ее. Лизавета, будешь рядом, но на расстоянии. Слушай свою пару.
— Спасибо вам! — с облегчением выдохнула Лизавета. — И простите за мою несдержанность, мистер Фрост.
— Рано благодарить. Если девочка не обернется по прошествии праздничных дней, я приду за ней.
Лизавета побледнела и отшатнулась. Начинающие проявляться на ее лице краски вновь схлынули. Димитрий опустил голову, поглядывая на Стража из-подо лба.
Как отец, Леонардо понимал их, но он сделал все, что мог. Если случится худшее, он будет обязан сделать свою работу, никак иначе.
Лирански молча пожал руку Стражу, и он уже было собрался уйти, но обернулся, спросил: