— Нам пора это уже прекратить.
Он лишь кивнул, и формальность этого действия меня обеспокоила.
— Я старалась не давить на тебя, но ты должен поговорить со мной. Твое молчание сводит меня с ума.
Коул скрестил руки, словно готовясь к битве.
— Некоторые вещи не стоит обсуждать, Али.
Я просто не могла с этим смириться. Я зашла так далеко…
— В «Сердцах» ты не подходил ко мне. Почему?
Он провел языком по зубам.
— Я уже все сказал тебе по этому поводу.
— Ты просил меня доверять тебе, а теперь я прошу тебя доверить мне правду. Почему?
Молчание.
Аргх! Я попробовала другой подход:
— Ты сказал мне, что хочешь, чтобы я держалась подальше от Гэвина, и все же именно ты держался от меня подальше. Почему?
Снова молчание.
Черт бы его побрал! Я давала, а он ничего не отдавал взамен.
— То, что мы только что видели в видении…
— Это произойдёт. — В его глазах полыхнула ярость, заставляя меня скучать по непроницаемой маске. — Ты знаешь, что так и будет. Это всегда происходит.
Я верила, что это не случится, но он, нет. Он бы понял мой блеф.
— Может, мы не правильно поняли это видение.
Наклонив голову, он пристально изучал меня. Надеясь?
— И что тогда, по-твоему, оно значит?
— Я… не знаю. — В тот момент я была не в состоянии думать. Но знала, что то, как я стояла с Гэвином, а Коул — с Вероникой, и то, как я обнимала Гэвина, а Коул так спокойно улыбался Веронике, не означало, что мы принадлежали Гэвину и Веронике. — Как ты думаешь, что это значит?
«Пожалуйста, скажи мне то, что я хочу услышать».
Он скажет. Должен был. Не многие люди были такими многослойными, как Коул. Твердая внешняя оболочка покрывала лезвия, а лезвия покрывали сталь. Но тот, кто готов копать… и терпеть боль… мог найти доброе сердце. Я копала. Я нашла его. Он не отпускал меня, не ушел к Веронике.
— Думаю, это означает… что нам надо расстаться, — сказал он и закрыл глаза.
Он сказал это. Действительно сказал.
С таким же успехом он мог дать мне пощечину.
— Нет, — сказала я, качая головой. — Нет.
— Хорошо, позволь мне перефразировать. Я знаю, это означает, что между нами все кончено. К этому все и идет. Я почти потерял тебя дважды, и потеряю навсегда, когда видения начнут сбываться. Я не собираюсь цепляться за проигрышный вариант, Али.
У меня началась паника. Я должна заставить его понять.
— Я не проигрышный вариант. Мы не проигрышный вариант. Мне не нравится Гэвин.
— Но он тебе понравится.
«Нет!»
— Не делай этого, — сказала я. — Пожалуйста. Ты должен доверять мне. Пожалуйста, — повторила я, и мне было все равно, насколько отчаянно я звучала. — Есть вещи, которые нельзя вернуть назад, и это одна из них.
Коул замер. Я не была уверена, что он вообще дышит. Потом он развернулся и ударил кулаком в стену.
Бум! Я вздрогнула. В стене остался след от его руки. А в воздух поднялась пыль.
Сейчас со мной был опасный парень, о котором меня предупреждали с самого начала. Тот, от кого матери прятали своих дочерей. Плавильщик трусиков, как его называли несколько девочек в школе. Парень, которого все боялись. Жестокий преступник. Жестокосердная машина.
— Не будет такого, что я посмотрю на Гэвина и он вдруг понравится мне, — прошептала я. Даже не могла себе этого представить. — Ты единственный. И это на тебя не похоже, — добавила я. — Ты никогда не отступаешь. Ты всегда борешься. — «Борись за меня».
Он прижался лбом к поврежденной стене.
— Коул, — тихо сказала я. Мне нужно достучаться до него. — Ты хочешь быть с Вероникой?
— Нет, — сказал он, и я чуть не зарыдала от облегчения. — Ни капельки.
— Вот, видишь!
— Али, я… — Он выпрямился и повернулся ко мне. Я увидела панику у него в глазах, но через секунду Коул стал безэмоциональным, и это намного хуже, чем ярость, которую он демонстрировал ранее. — Наши чувства сейчас — ложь. Надеюсь, однажды, ты простишь меня. Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу простить себя. Но… между нами все кончено.
Конец.