Похлопав по плечу, выпятившего нижнюю челюсть Лешу, Глеб накинул джинсовую куртку и пошел к выходу.
— Блять, можно побыстрее? — закатила глаза Яна, а потом повернулась и подмигнула Леше.
— У меня вообще-то свои планы были. Раз подвожу тебя домой, может хоть сыграешь благодарность? — сказал ей Глеб.
— Это ты мне должен быть благодарен. Хуй у тебя когда-нибудь будет такая охуенная компания, как я.
Они вышли на парковку, Леша подошел к окну. Чтобы смотреть на то, как Яна запрыгивает за спину наглого паренька на байке и не разбить стекло с кулака, концентрация требовалась немыслимая. Яна смеялась, обняла Глеба за спину и, только когда они тронулись, посмотрела на Лешу. Глядя ему прямо в глаза, она облизала губы, затем прикусила нижнюю, как и когда он кончил ей в рот. Накал ревности достиг предела, когда она невинно опустила голову к спине другого мужика и скрылась из виду. Со стола полетело все, что было, под оглушающую ругань Леши.
Так много, как за последние сутки, он не курил ни разу в жизни. Леша даже решил провести весь следующий день дома. Хоть Яна и прохаживалась по квартире, его не особо успокаивало ее присутствие и, похоже, не зря. Часов в десять вечера он заметил подозрительную активность и вышел из комнаты. В облегающей светлой маечке и широченных серых джинсах, Яна красила ресницы в своей спальне, предусмотрительно не прикрыв дверь. На ее губах уже была темно-бордовая помада, особенно не понравившаяся Леше. Значит последний ее выпад — это уехать ночью с Глебом непонятно куда? Хотел бы Леша сохранить безразличность, но тревога оказалась сильнее:
— Куда собралась?
— Не твое, нахуй, дело, — улыбнулась своим большим ярким ртом Яна.
— С этим Глебом ебаным встречаешься? Никуда ты с ним, блять, не пойдешь!
— Какого хуя ты мне указываешь, что делать?
— Это, сука, не твой школьник, который за жопу подержался и от счастья кончит, это взрослый мужик, которому тридцатник! Этот, нахуй, за ручки держаться не будет, он тебя выебет и все, блять!
— Не поверишь, но я уже ебалась с мужиком, которому за сорокет, — вскинула палец Яна. — Тридцатник? Хуйня.
— Я серьезно, блять!
— Ну хочет выебать и что дальше? Может я этого и хочу. Ты же не ебешь, что мне теперь крест на себе ставить? — давилась смехом Яна.
Протиснувшись между дверным проемом и Лешой и не забыв стрельнуть глазками, Яна пошла обуваться. В ее телефоне завибрировало уведомление, после чего она спешно набросила старую коричневую кожанку Леши. Да, она оккупировала часть его вещей: пару курток не по размеру, массивные ремни и футболки с богатой историей. Даже эта чертова куртка была частью представления, которое Яна разыгрывала для него. Только Леша не собирался снова выплескивать злость через секс. Думает дожмет его? Это он дожмет своим четким решением и не позволит собой манипулировать.
— Заканчивай эту хуйню, не сработает, — сказал Леша.
— Пока-пока, — помахала она ручкой.
— Совсем ебанулась? Иди к себе, хватит заниматься хуйней! — сорвался голос Леши.
— Кто ты такой, блять, чтобы мне указывать? — дрогнули губы Яны. — Определись, блять, кто ты мне?! Роль отца проебал с треском! Парень? Ну пошли обсудим формат отношений. Нет? Значит ты мне никто и иди тогда нахуй!
Глава 14
Получив в ответ только сжатые губы Леши, Яна хлопнула дверью и вызвала лифт. Хотелось ли ей, чтобы Леша выскочил вслед за ней, заломил руки и затащил в дом? Хотелось. Она ждала хоть какую-то попытку остановить ее, а потом смирилась и вошла в лифт. На парковке уже ждал Глеб, Яна натянула улыбку и села на его байк.
— Привет, красотка. Ну что покатаемся, а потом выпьем где-нибудь?
— Ага, будет заебись.
Обнять Глеба Яна заставила себя в надежде, что Леша это увидит. Только в этот раз она была уверена, что не будет он стоять у окна и крушить мебель. Леша провел работу над ошибками и не собирался бросать своих позиций. Получается, ему легче принять, что Яна переспит в другим, чем признать, что она ему небезразлична. Тогда речь идет не о любви и даже не влюбленности. Неужели она была просто телом, одной из тех безликих женщин, к которым она даже никогда не ревновала?
Около часа Глеб носился по дорогам, пытаясь впечатлить Яну своими маневрами. Хоть он и резко поворачивал, зачем-то заставлял двигатель реветь особенно громко, настоящую скорость Глеб так и не взял. Его манера выпендриваться, дешевые понты, которыми он забрасывал ее, раздражали Яну все сильнее. Если раньше она воспринимала Глеба, как инструмент, ей даже нравилась непринужденность в общении, теперь же появлялось напряжение.
— Давай заедем в магаз, вина и сигарет возьмем, — предложил Глеб.