Что я сделал-то?
Стою и никого не трогаю!
Присматриваюсь к девушке. Никакого макияжа, кроме бесцветного блеска для губ. Даже волосы не высушены, просто стянуты в косу. Видимо простудиться не боится.
Но всё это не мешает ей быть очаровательной. А лёгкий румянец придаёт лицу невинность.
Сидя напротив за столом, стараюсь не смотреть на неё, иначе залипну надолго. И чуть слышное цоканье домработницы будет правильным.
А Роза смотрит, ловит глазами каждое моё движение. От этого тянет в груди и словно ломаются кости. Так хочется взглянуть в её голубые озёра, а потом схватить за воротник кофты и, притянув, врезаться в губы поцелуем.
Терпи, мужик! Она просто девушка. Да, красивая и притягательная, но она замужем.
Гляжу на её пальчик с обручальным кольцом, и это немного охлаждает голову. Моей всё равно не будет, зачем над собой измываться.
— Я подгоню машину, — сбегаю от неё.
Пока иду до гаража, нервно выкуриваю сигарету. Руки трясутся и дело не в холоде на улице. Это меня ломает и колбасит.
Чёрт! Посадить бы её сейчас в тачку и увезти подальше из этой золотой клетки.
Роза
— Розочка, не советую тебе играть с огнём, — строго произносит Лена. — Этот мужчина тебя не спасёт. Он на твоего мужа работает, и будет выполнять его приказы.
— А мне кажется, он отчаянный и поможет мне отсюда сбежать, — выдыхаю слова.
— Давно тумаков не получала? Он тебя ни за что бьёт, а если, не дай бог, за изменой поймает… Парень, конечно, красивый, и жалко будет, если Волошин ему тоже какую-нибудь гадость подстроит. А за тебя я вообще боюсь. И убить может в горячке.
— Сплюнь! — подрываюсь со стула и прямиком к окну.
Лена крестится и плюёт через левое плечо. Набожность и суеверность — странная смесь.
Внизу на дорожке стоит Тарас и, прикрывшись от ветра, подкуривает сигарету.
Курящий…
Но это придаёт ему ещё больше мужественности. Неспешно направляется в сторону гаража, часто затягиваясь.
Нервничает?
Мужчина, от которого за несколько метров разит тестостероном. Такие душевное волнение вызывают. И я волнуюсь… Даже слишком. От одного его взгляда сердце ускоряется. Когда обнял, я подумала, что сейчас в обморок грохнусь.
А он холодный и равнодушный… Полное спокойствие, никаких эмоций. Только в глазах есть что-то, но что именно я пока не разобралась.
— До вечера меня не жди, — говорю Лене, увидев, что моя машина направляется к порогу. — Я в университет, потом надо к поездке кое-что купить и с девчонками встретиться.
— Как скажешь… Геннадия Ивановича тоже не будет?
— Не знаю. Я его не видела сегодня. Да и плевать на него.
— Ох, не говорила бы так. И у стен есть уши, — причитает домработница.
— Он и сам прекрасно знает. Это я ему нужна как дорогая игрушка, которой хвастаться можно перед друзьями. А мне он нет!
Надеваю норковую шубку и, прихватив сумку, выхожу из дома.
Тарас терпеливо ждёт у ступенек, прислонившись к машине.
Ловлю его взгляд.
Мне показалось или у него в глазах восхищение?
Невольно улыбаюсь. Значит, не такой уж ты и бесчувственный чурбан.
Специально сажусь сзади наискосок, чтобы лучше его видеть.
Уверенно ведёт автомобиль, соблюдая правила. От того, как он ловко крутит руль одной ладонью, в животе что-то начинает порхать. Необычные ощущения, но мне нравится.
Только страшно… Однажды я уже влюблялась. И чем это закончилось? Тем, что я под шантажом вышла замуж за человека, которого ненавижу всей душой.
Как же часто я думаю о том, чтобы взять подушку и придушить этого противного Волошина, пока он спит ночью.
Секс с ним — пытка. Меня тошнит постоянно от воспоминаний об этом. Так мерзко. Вот и сейчас становится нехорошо. Открываю окно и жадно хватаю ртом холодный воздух.
— У вас всё нормально? — на секунду оборачивается ко мне Тарас и снова смотрит на дорогу. — Остановиться?
— Нет. Я в норме, — поднимаю стекло кнопкой.
— Розалия Александровна, если у вас какие-то проблемы, то лучше мне сразу рассказать, чтобы я мог подготовиться.
— К чему?
— К непредвиденным ситуациям, — слегка ухмыляется.
У него на щеке появляется глубокая складочка. Мило… Серые глаза, словно сталь, притягивают.