Но не успела я сдвинуться с места, как ведро у меня решительно отобрали.
— Куда…
Но на меня лишь выразительно шикнули, не давай договорить. А ведь я прекрасно видела, как парень морщится едва ли не от каждого движения. Впрочем, мальчик взрослый. Хочет таскать воду — пусть таскает, я ему не нянька.
В результате поход к ручью оказался продуктивнее, чем ожидалось. Нет, Каст принес воду, тут без сюрпризов. А вот я, оставшись в домике и приняв решение залезть на печку повыше, обнаружила запас свечей — серых и жирных, но даже это казалось настоящим подарком. А еще — несколько свернутых шкур, старых, пыльных и местами облезлых. На вопрос кому они принадлежали, ответить бы не смогла, но в данный момент волновало это меньше всего. Вытряхнув их во дворе и громко чихнув несколько раз, я бросила находку на лежанку.
Пока грелась вода, мы с парнем успели наломать еловых веток, закидать их сеном — небольшой запас обнаружился под навесом рядом с домиком, и застелить все это богатство шкурами. В итоге получилось два вполне сносных спальных места. Не ортопедические матрасы, конечно, но и не грязные доски телеги.
А затем наступило самое сложное…
Второй парень лежал в той же позе на телеге и часто дышал. Даже без сознания тело мучилось, а у меня была только вода, пусть и горячая. Каст поставил ведро на телегу — благо, места хватало, и тоже вздохнул.
— Помощь нужна? — Прозвучало без энтузиазма, но это и понятно — чем тут поможешь? В больницу бы друга его, да только где ж ее тут взять, больницу эту. Недаром к знахарке все бегали…
— Нет, — качнула я головой, забираясь на телегу вместе с ковшиком. И услышала за спиной еще один вздох и удаляющиеся шаги. Ну и правильно, смотреть тут тоже не на что.
Набрав в ковш воды, смочила тряпицу и начала отмывать запекшуюся кровь со здоровой кожи парня — на боках, шее, руках. Доски телеги были подогнаны неплотно, оно и к лучшему — грязная вода стекала на землю, впитываясь. Что ж, тоже удобрение, хоть и страшное…
Постепенно тряпица перестала окрашиваться бурым, но на фоне чистой кожи картина стала еще страшнее. Если выживет, вся спина будет испещрена шрамами. Хорошо, если кожу не стянет настолько, что двигаться с трудом можно будет…
Да что ж твою ж мать не так со мной!
Я в сердцах стукнула кулаком по твердым доскам, молча выматерившись. Что за сон ублюдочный! Да лучше бы я от саламандры еще десять раз убегала, петляя в кромешной тьме незнакомой пещеры! Ведь ему больно, а я даже помочь ничем не могу! И ведь же знаю, как и чем! Но почему-то даже подсознание меня не слушается! Вот же гадство!
Еще один удар по доскам, а я морщусь — костяшки пальцев все-таки ободрала. И теперь тупо смотрела, как выступает кровь… по чуть-чуть, еле заметно… перекиси бы бутылку… или лучше три…
Я моргнула, точно знаю.
А затем еще раз.
И еще. Дважды.
Но перекись не исчезала. Ровно три бутылочки. Как и заказывала, не больше и не меньше.
Вау, епта!
А что, сразу нельзя было так?
Серьезно⁈
Воодушевленная, я представила рядом бинты и стерильные салфетки. Со всей силы представила, как будто всегда тут лежали.
Не помогло.
Странно. Удивилась? Немного, но все же не настолько сильно, чтобы отчаяться или перестать размышлять. Почему получилось с перекисью? Ведь то же самое ведь делала… или нет?
Я выдохнула. Медленно и протяжно. А затем снова посмотрела на свою руку, пострадавшую в неравной борьбе с досками телеги и моим упрямством. И попробовала просто отвлечься. Не думать. Не размышлять.
Только образ…
А через пару секунд едва не взвизгнула от радости!
Бинты, салфетки — небольшая горка лежала рядом с бутылочками, радуя почище подарков на Новый год.
Надо закрепить результат…