— Я сначала подумал, может быть, это Яна наняла кого-то, чтобы устранить конкурентку. Но мы следим за ее счетами, она не снимала крупных сумм, без ясной цели их траты. А без хороших денег, таких профессионалов не нанять.
— Вы серьезно думали, что это могла сделать Яна Торвард? — удивлению Магистра не было границ.
— Я обязан рассматривать все возможные версии. Но думаю, это связано с правами Даши на наследство этой фермы. Если бы Генри на ней женился, он бы получил их тоже. А теперь, права только у отца. А Генри хоть и купил эту ферму, но прав на землю не имеет. А если отец умрет? Тогда права могут перейти к другому благородному, а этот новый хозяин, может этот договор аренды с Генри расторгнуть.
— Очень интересно. Усильте охрану отца и Валерии Конти. Боюсь, они на Даше не остановятся, — отдал распоряжение Магистр, — и готовьтесь, сегодня вылетаем на Тартар.
ПЛАНЕТА ТАРТАР. ГЕНРИ.
Генри вернулся в дом, и собрал рюкзак. В него он проложил все деньги, которые у него были. Потом зашел в комнату, где у постели с телом Даши сидел и плакал ее отец. Он обнял его, и сказал, — Я поехал, вернусь когда всех найду и все закончу. Возьму Вашу машину.
Отец только кивнул головой. Генри вышел, сел за руль и помчался в город. У места аварии он притормозил, вздохнул, и поехал дальше. Примерный путь поиска убийц Генри себе представлял. Нужно было продумать как их казнить. Собрать их всех вместе — это было нереально. Да и открытое место аварии делало невозможным скрытую тайную казнь. А главное правило любого возмездия -это не попасться самому. Значит убивать их придется по одному, и все время разными способами.
Генри въехал в город, и направился в Медицинский университет к старому знакомому бородачу. Тот, зная, что Генри всегда предлагает денежные дела, уже ждал его у входа. Генри подъехал и посигналил ему. Тот, увидев его, рысью подбежал к автомобилю, и сел в него.
— Привет! — сказал Бородач, — что нужно?
— Записывай, — сказал Генри, — в двадцатикубовых шприцах мне нужны следующие препараты: хлорид калия, инсулин, гепарин, миорелаксант и морфин. Каждого по два шприца. Несколько нарукавников, пачку перчаток, и пять флаконов с донорской кровью. И не перепутай, с кровью а не эритроцитами.
— А стерильность?
— Стерильность не нужна.
— Со всеми, кроме морфина, проблем не будет, — и Бородач выжидательно посмотрел на Генри., — все будет стоить пять тысяч империалов, — сказал он, безбожно задрав цену.
— Не обижу, — сказал Генри, — заплачу десять, если принесешь через двадцать минут.
— Бегу, — и Бородач вылетев из машины, побежал в корпус.
Через полчаса он вернулся запыхавшийся и весь "в мыле". С довольными видом о сел в машину и показал Генри кулек.
— Все достал, но за морфин пришлось доплатить. Еще пять тысяч.
— Твоя жадность, когда-нибудь тебя погубит! — смеясь сказал Генри, передавая ему деньги. Тот пересчитал, и очень довольный, сказал, — С тобой, Генри, всегда приятно иметь дело, обращайся если что! - И он покинул машину.
— "Пора наведаться на почту", — подумал Генри, выезжая со стоянки. До почты он добрался как раз к моменту, когда до закрытия на обед оставалось пять минут. Войдя в помещение почтового офиса, он закрыл дверь и перевернул табличку с «Открыто» на «Закрыто».
— Ну, что, почтовая крыса, ты меня узнал? — обратился он к испуганному почтарю. Тот, его увидев, затрясся и покрылся потом.
— Что Вам угодно? — дрожащим голосом спросил он Генри.
— Нам угодно, чтобы ты быстро поведал нам, кому ты рассказал о посылке, которая пришла на мое имя, — сурово ответил Генри.
— Какой посылке, — стал валять дурака почтарь.
— Значит так, — Генри вынул свои ножи из ножен, — у меня очень мало времени, всего час назад убили мою любимую жену, я очень злой и нетолерантный. Если ты, сучий потрох, мне сейчас не скажешь сам добровольно, кому ты растрепался о посылке с насадкой, то ты мне все равно это скажешь, но уже после того, как я вскрою твой запястье, вытащу лучевой нерв и начну его наматывать на карандаш. Это очень больно. После второго оборота, ты мне расскажешь все, даже то, что было с тобой в прошлых жизнях. И все это без наркоза, разумеется. Ты меня хорошо понял, лишенец?
— Я, я, я буду кричать! — пошептал сдавленным голосом перепуганный насмерть почтарь.
— Еще как будешь, — удовлетворенно подтвердил Генри, — все орут, только тебя никто не услышит. Я тебе рот заклею скотчем. Вижу, что слова тебя не убеждают, придется это все тебе продемонстрировать в реальности.
— Не надо, — дрожащим голосом сказал почтарь, вдруг понявший, что этот юноша вовсе не шутит, и сделает все, что обещал, — я все скажу.