Он обладал обаянием.
Харизмой.
Он пленял.
Я могла сидеть и слушать его часами.
К концу выпускного класса Кайлер был одинок и между делом позвал меня на вечеринку. Тогда я подумала, что неправильно его расслышала. Ведь разве мог Кайлер, самый популярный парень в школе, захотеть взять меня, любительницу всего, чем он не являлся, с собой на вечеринку?
Он играл на своей гитаре во время перерывов в школе.
Я сидела в углу и читала книги.
Я хотела стать доктором и училась ради достижения этой цели, но затем я влюбилась в Кайлера и с того дня соглашалась почти на все, о чем он просил.
Даже если это было глупым.
Он был моим первым, в общем-то, во всем.
Когда Кайлер сказал, что хочет переехать в другой штат после выпуска, чтобы развивать свои музыкальные стремления, я сказала, что поеду с ним. Когда он попросил меня помочь управлять его бизнесом и персональными делами, я с радостью согласилась.
Взамен я потеряла себя.
Свою личность.
Свою душу и суть.
― Это новые каблуки? ― спрашивает Кайлер, указывая на мою обувь из дверного проема. На мне серебристое платье и не принадлежащие мне каблуки. Но, думаю, теперь они мои. Я смотрю на них и вспоминаю мужчину с темно-серыми глазами, затем смотрю в светло-карие глаза мужа и киваю головой.
― Хмм… ― отвечает он, прежде чем развернуться и выйти.
Я скриплю зубами, после чего бросаю на себя последний взгляд в зеркало. У моего серебристого платья на спине небольшой шлейф. С разрезом на боку оно облегает мое тело и показывает значительную часть декольте. На нем нет бретелек, но платье завязывается на спине. Я боролась с идеей добавить колье, но в итоге решила, что с этим цветом лучше меньше. Я хватаю розовую сумочку под цвет своих розовых туфель и выхожу на улицу, увидев, что мой муж уже сидит в машине и ждет. Я сажусь рядом с ним, и водитель отъезжает.
― Как прошла твоя неделя? ― спрашиваю я больше чтобы поддержать разговор, чем действительно интересуясь, чем он занимался.
Кайлер больше не поворачивается, чтобы взглянуть на меня, и когда он отвечает, его взгляд приклеен к телефону.
― Загружено. Вижу, сегодня тебе удалось выбраться из постели, ― отвечает он. В его голосе нет злобы, но нет и беспокойства.
― Так и есть. Мне было не очень хорошо на этой неделе.
― Надеюсь, с этим покончено. Ты мне нужна в полной боевой готовности на следующей неделе.
Он не всегда был таким.
Или, может, был?
Любовь может играться с твоим рассудком.
Моя любовь к Кайлеру заставила меня позволить ему управлять мной. Даже не понимая этого, он это делал. Кайлер не был контролирующим или манипулятивным, он просто…
Кайлер требовал, и я подчинялась, всегда считая сложным отказать ему.
Мне по-прежнему тяжело это сделать.
― Выглядишь симпатично, ― говорю ему.
Его пальцы замирают над телефоном, и Кайлер переводит взгляд на меня. Его внимание переключается прямо на мою грудь.
― Можешь приподнять свое платье? Папарацци будут делать фото, и я бы предпочел, чтобы на них не было видно твоей груди. ― Я опускаю взгляд на свое платье без бретелек и вижу, что оно чуть сползло. Я подтягиваю его вверх и вздыхаю.
Мои сиськи искусственные.
Почему они искусственные? Просто однажды мой муж подумал, что было бы лучше, если бы у меня была грудь побольше.
Я согласилась и получила грудь побольше.
Теперь я ненавижу их.