До пятнадцати лет я жила счастливой жизнью. У меня были любящие родители, которые открыли в городе Кроуне, где мы жили, две лавки с готовой одеждой. Мама жила этими магазинчиками, это были еще одни ее дети, которых она обожала. Отец во всем ей помогал и поддерживал.
Моя мама - Маиса Толсон, дочь графа Фредерика Толсона - отказалась от титула, денег и общения с семьей, когда ей запретили выйти замуж за моего отца - Оливера. Она сбежала с ним, едва ли не из-под венца, и ни дня не жалела о принятом решении.
Мой дед был в гневе, он переписал бизнес на младшую дочь - Жанет, точнее за управление взялся ее муж, которого лично подобрал и сосватал граф Толсон. Дезмонд казался идеальной партией для Жанет, но через полтора года после свадьбы начал увлекаться азартными играми и выпивкой, и спустя пять лет едва не обанкротил доходное ранее семейное дело.
В противовес Жанет и Дезмонду, расслабившимся за счет родительских денег, Оливер и Маиса переехали в другой город и начали жизнь с чистого листа. Папа трудился на двух работах, а мама, будучи беременной, начала шить одежду. Сначала для себя, чтобы сэкономить деньги и не покупать лишних шмоток на время вынашивания ребенка, а затем к ней начали заходить соседки, просить сшить что-то для них. Маиса начала брать заказы, училась рисовать лекала, разрабатывала модели одежды, папа поддержал и как-то достал невероятно крутую швейную машинку.
Спустя год после моего рождения родители открыли первый магазин одежды. А к тому времени, как бизнес графа Толсона находился на грани краха, мы уже переехали со съемной квартирки в собственный двухэтажный домик, и чувствовали себя вполне неплохо в финансовом плане.
Фредерик решил помириться с дочерью. Несколько лет они только переписывались, а затем я все же познакомилась с дедушкой. Он, в отличие от тети Жанет и дяди Дезмонда, мне понравился. Особенно его седые волосы, увидев которые я сразу же спросила маму: «мой дедушка лакети?», и жутко расстроилась, когда это оказалось не так.
Вот так я и жила до пятнадцати лет. Училась дома, отец нанимал для меня учителей, помогала в магазине, часто рисовала эскизы и шила для себя наряды, воображая как сама открою магазинчик одежды и родители будут мною жутко гордиться. Ездила в гости к дедушке. Все это продолжалось до одного единственного дня, который разделил жизнь на до и после, на цветовое и сепию.
Граф Толсон умер. Его смерть была спокойной, она пришла во сне, легла ему на грудь и просто остановила сердце. Ни боли, ни страха. Отец сказал мне, что плакать и грустить нормально, та пустота, которую я чувствую, уменьшится, но никогда не исчезнет, я должна заполнить ее хорошими воспоминаниями.
Родители отправились на похороны без меня.
Чтобы вернуться быстрее, взяли билеты на дирижабль туда и обратно. Я попросила соседку, у которой меня оставили на пару дней, чтобы отвела меня на воздушный вокзал. Хотела увидеть дирижабль и посмотреть как мама с папой спускаются по трапу. Я еще ни разу не летала на дирижабле.
Транспорт опаздывал. Я стояла за ограждением и смотрела на снующих туда-сюда людей. Несколько дирижаблей сели, один взлетел, а нужного номера так и не было объявлено. Я начала нервничать и, не выдержав, сняла перчатки. Положила руки на поручни, а в следующую минуту сорвалась с места и побежала прочь не разбирая дороги.
Больше некому было мне сказать, что пустота внутри это нормально и она затянется. Я увидела случившуюся аварию наяву, узнала о погибших за несколько часов до официального заявления.
Я никогда больше не захочу полетать на дирижабле.
Следующие полгода после смерти родителей я помню очень смутно. Жила как в тумане. Почти все время спала, мало ела, неделями не выходила из дома.
Тетя Жанет, которая забрала меня, не особо интересовалась мной, она была занята переоформлением того, что граф Толсон отписал старшей дочери, ну и присвоением всего, что заработала непосредственно Маиса с мужем. Жанет не была злодейкой, нет, она просто любила жить в достатке и знала, что ей нужны деньги. Она не выгоняла меня на улицу, не морила голодом, но и не проявляла лишней заботы.