Я пела:
'Любовь бывает холодна,
Как свет далеких звёзд.
Любовь бывает горяча.
Искра! Костер! Горит!'
Когда-то Вильгельм убеждал меня, что такая любовь, как у нас не может умереть. Как ни странно, но он оказался прав. Даже сейчас, спустя десять лет, сердце мое сладко сжималось от воспоминаний. А слова, написанные любимым, волновали душу:
'То, сердце тронет невзначай,
То, закует в тиски!
Туманный взор и дрожь в руках.
И шепот: «Забери».
Правда теперь у этой песни было продолжение. И писала я его в одиночку. У меня было для этого десять немыслимо долгих лет:
'Любовь бывает горяча,
Как пламя жар камине.
Любовь бывает холодна,
Как небо в январе.
Подарит счастье невзначай,
Потом его отнимет.
И я живу в твоем плену,
Как мошка в янтаре'.
Пальцы мои продолжали играть. Они прекрасно знали мелодию. Мне вовсе не нужно было смотреть на клавиши. А я обернулась в зал. Сейчас для меня там не было никого, кроме Вильгельма. И мои слова тоже были только для него:
'Я без конца на твой огонь
Лечу, расправив крылья…
Пусть в сердце поселилась боль,
Прервать полет бессильна'.
Вот и все. К черту гордость. К черту репутацию. Мне надоело одиночество. Если можно повернуть реку вспять, я сделаю это. Как делаю сейчас шаг навстречу. Сама. Первая. Будь, что будет. В этих слова была сокрыта древняя мудрость.
Огненные капли все еще падали в воду, на рояль, на ноты. Под ногами блистала иллюзорная водная гладь. Вильгельм, окруженный стайкой светлячков, утопал в тумане.
А моя песня закончилась. Я, стараясь не выдать волнения, закрыла крышку рояля, встала и начала спускаться по лестнице. Я не собиралась оставаться в этом зале ни на мгновение дольше.
Мной первый шаг был сделан. Теперь нужно дождаться ход другой стороны. Жизнь странным образом была похожа шахматы. Белые пошли.
Я бросила на Вильгельма вопросительный взгляд и увидела, что глаза его закрыты. Что ж, черным нужно было время, чтобы обдумать ход. И мне не стоило им мешать.
Так и мне никто мешать не стал. Я спокойно спустилась по ступеням и ушла к себе.
Стук в дверь раздался через десять минут.
— Открыто!
Дверь я не стала запирать. Зачем? Не для того была спета песня. Я повернулась лицом к окну, прижала ладони к подоконнику. Мне было волнительно и страшно.
Волнительно от того, что судьба дала мне шанс вновь встретиться с Вильгельмом. Страшно от мысли, что он не придет. В отражении в стекле появился знакомый силуэт. Он прошел комнату насквозь, остановился за спиной, положил мне на плечи руки. Я почувствовала на шее горячее дыхание, и сердце мое замерло от предвкушения.
— Ты действительно хотела, чтобы я пришел?
Так хотелось ответить: «Да!» Но, голос отказался мне повиноваться. Я молча прижалась щекой к его ладони, надеясь, что это куда понятнее слов.
— Птаха…
Первый поцелуй пришелся в шею. В самое ее основание. Второй в плечо. Я не успела понять, как это произошло, только сильные руки меня повернули, схватили за талию, подняли и усадили на подоконник.
Вильгельм оказался у меня между ног.
— Птаха… — повторил он осипшим голосом. — Моя птаха.
Я закинула голову назад, коснулась затылком холодного стекла и закрыла глаза. Все было как в тумане.
Его губы скользнули в ложбинку на груди. Пальцы рванули застежки, не оставляя платью ни единого шанса на спасение.
А дальше разум меня покинул полностью.