Не то чтобы он раньше не видел реакции кожи на воду, но именно в этот момент ему показалось, что жизнь кончена. Докатился.
Мыть посуду собственными руками, как какой-нибудь поганый магл.
А этот ублюдок Гойл всё равно остался недоволен.
Он вечно выводил их своим молчанием и бойкотами, но у Драко и на это тоже был заготовлен безмолвный ответ. После того, как Грегори забрал на себя роль доминирующего домохозяина и начал драть их за бытовые провинности, Малфой нашёл для себя пусть слегка паскудное, но всё-таки развлечение. Не было лучшей в жизни картины, чем Грег, бродящий по квартире в поисках пары к своему носку. Это было также медитативно, как созерцать огонь или воду. Гойл, ищущий свой носок, который давно выкинут.
Драко обожал смотреть, как он вновь и вновь поднимал диванные подушки, как ходил из угла в угол, передвигал мебель, шумно пыхтел и молча психовал. Грегу будто бы физически было больно надеть носки разного цвета. Поэтому каждый раз, когда Гойл начинал насиловать мозги, Драко молча шёл к комоду и спокойно забирал один парный носок.
Он улыбнулся своим мыслям. Ту пару в синий ромбик ждала разлука. Теодор, видимо, приняв его улыбку за готовность к переговорам, продолжил:
— Слушай, помнишь, как-то папуля велел нам устроить погром на спорт-арене? Там этих маглов было не меньше. И не помню, чтобы тебя это пугало.
Малфой состроил скорбное лицо. Когда этот кудрявый угомонится уже и послушно сделает то, что ему говорят? Хоть когда-нибудь, а? Он уже был готов на день рождения загадать себе Нотта, который молчал, согласно кивал и делал так, как говорил ему Драко.
— Они тогда бегали и орали, а у меня была действующая палочка. Сейчас они слишком спокойные, будто под Империусом у Долохова. Вдруг, только мы зайдем, — БАЦ! — Малфой щёлкнул пальцами и слегка округлил глаза. — Ловушка захлопнется.
Страшные, круглые глаза с угрозой вторжения в личное пространство должны были вдохновить Нотта на молчание и покорность.
Но, видимо, не случилось.
— Мне после твоей тетушки Беллы ничего не страшно. Подумаешь, толпа маглов, — пожал плечами он.
Не надо было быть легилиментом, чтобы понять, что Теодор тоже не горел желанием идти в тесное, узкое подземелье со всеми этими маглами, но почему-то продолжал настаивать на своем. Упрямство ради упрямства? Или они опять играли в кто-победит?
Нотт вечно бросал ему вызовы. Кто быстрее выпьет кувшин тыквенного сока, кто поймает и съест склизкого извивающегося червя, кто дальше плюнет, украдет конспекты, подставит гриффиндорцев, напакостит Дамблдору… С возрастом ставки становились всё выше и выше. Драко даже казалось, что метку Тео принял только потому, что не хотел ни в чём ему уступать.
Скользкий, скрытный, хитрый змеёныш. Нотту постоянно удавалось выйти сухим из воды. И кувшин сока не пить, а тайком слить прямо в горшок с розами. И червя не глотать, а наблюдать за страданиями друга. И в школе выглядеть самым примерным из учеников, сидя костлявой задницей на «Тайнах наитемнейшего искусства», украденных из кабинета Дамблдора.
Зато Малфой почти всегда побеждал.
И за столько лет он успел выучить все его повадки. До мелочей. Он знал Нотта как облупленного. Сейчас нежелание Тео легко считывалось по нервному подрагиванию пальцев, по тому, как он поглаживал указательным палочку, и тому, как пытался задеть Драко. Даже про тётушку вспомнил.
Теодор явно хотел конфликта, и кто он такой, чтобы отказывать другу в подобной мелочи? Малфой постучал пальцем по губам, прикидывая, что могло бы заставить Нотта заткнуться, и уже было открыл рот, как Грегори тяжело вздохнул и направился внутрь.
— Пошли уже, — бросил им через плечо и исчез в дверном проеме.