Блядь…
Сам не ожидал, что такое скажу. Но не жалею. Нисколько. Ради нее всю жизнь переосмыслю. Но мне все равно, что как слабый бульбенка (прим. Автора — свободное производное фамилии Андрия Бульбы (Бульбенки)) предаю все, что лелеял все эти годы.
Война манила всю жизнь. Именно в ней искал азарта, бешенства и авантюризма и денег, но всему приходит конец. Всему свое время. Пора прыгать на новые рубежи. Мне уже не двадцать пять, когда думаешь, что жизнь впереди и можно бездумно тратить время.
— Не могу.
Короткое слово бьет в позвоночник. Чувствую, как от поясницы продираются ломающиеся лучи холода. Когда лед доходит до головы поражает ядерная вспышка. Меня замыкает.
— Почему?
— Я не могу объяснить.
— Попытайся, — все хочу в ее глазах найти ответный отклик.
Ну хоть что-то она должна спроецировать. Ведь не просто так ждала меня. И дело тут не в сексе. Знаю это. Я много видел, чтобы делать такие выводы. Не ошибаюсь, уверен в этом. Антураж встреч давно в прошлом. Осталась голая правда нашего личного. Наша близость неизбежна. Это больше, чем плотское влечение. Больше.
— Я должна услышать версию Кира, — наконец, говорит правду. — Хочу понять почему он так поступил со мной.
— Зачем? — неоправданно громко повышаю голос. Ее желание убивает меня. Не справившись, бью кулаком в стену. Ника жалобно сжимается и закрывается руками. Идиот. — Прости. Не хотел пугать.
— Но ты пугаешь, — вдруг кричит и пытается вывернуться.
Удерживаю. Схватываю двумя руками, прижимаю к себе плотно. Давлю на затылок, зарываясь пятерней в рассыпанные волосы. Целую в макушку. Затягиваю запах, не могу справиться с желанием все время ее трогать. Внутри война разгорается. Рвутся снаряды, весь запас детонирует и взлетает одновременно. Вся моя ебаная разрушающая нас любовь выплескивается, рвется в воздух.
— Не уходи от меня, — заглядываю ей в глаза. Она смотрит с болью. Я же с кровью от себя отрываю. Не выдержав, прижимаюсь к лбу и почти касаюсь губами. — Я люблю тебя, Ника. Люблю, что просто пиздец. Больше никто не сможет так. Что ты хочешь? Я сделаю. Скажи мне. Одно только слово. Что угодно, только скажи. Убью ради тебя… Блядь… Я на колени готов встать…
Сука…
Переоценка ценностей меняется даже сейчас. Меня никто никогда не мог продавить. Месяцы на голодном пайке, без связи, почти без сна не оказывали такого пробивного разрыва, как сейчас. Даже получасовой сон в сутки не делал меня таким слабым. А теперь я в мясо.
— Макс, — обнимает крепко в ответ. — Посмотри на меня, — впиваюсь пристально. Я хочу увидеть этот ебучий шифр в ее глазах. Разгадать кодировку. Понять, что чувствует. Есть ли у меня возможность дальше. — Ты мне очень дорог.
Отворачиваюсь и усмехаюсь. Пытаюсь унять колотящуюся горечь, приправленную разочарованием. Дальше стоит ожидать только ересь об «останемся друзьями». В грудине треск стоит. Только потом догоняю, что телефон на вибро разрывается. Не отходя от Ники, принимаю звонок. На экран не смотрю. Если Кир, то сразу на хуй пошлю.
— Тайпанов, — раздается голос шефа. — Отпуск отменяется. На базу срочно. Замес с бармалеями. Твоя группа первая. Бери билет и бегом.
— Есть, — отбиваю звонок.
Волна приторной дрожи тащит по лицу. Нервы выкручивает. Они горят и плавятся. Она все слышала. Я же не думал, что Лысый вырвет так скоро.
— Ты уезжаешь? — с едва контролируемой дрожью в голосе спрашивает. — Макс, ты… Нет-нет-нет! Ты только приехал. Ты же только приехал! Почему? Скажи, что не сможешь. Ну скажи ему! Давай, доставай свой телефон. Говори!
Криво улыбаюсь. Не могу насмотреться, как Ника просит меня. Значит, она тоже чувствует это. Ведь если бы ничего не было, то просто выпроводила.
— Это приказ.
— И что? Да где ты работаешь? Бред. Возьми больничный. Скажи, что температура под сорок. Не уезжай. Я убью тебя, Макс. Не уезжай!
От ее слов за ребрами окатывает крутым кипятком. Меня перехватывает нахлынувшими волнами отдаленного счастья. Вместо разговора прижимаю к себе и впиваюсь в губы. Любимые горячие сладкие. Жадно накусываю и нализываю. Просто не удержаться. Все оковы сбрасываю. Ника так отчаянно отвечает, что подсаживаю ее на стену, закидываю ноги себе на спину.
Она обвивается, держится крепко. Наш поцелуй уже на звериное смахивает. Поцелуй-смерть, поцелуй-борьба, поцелуй-отчаяние.