— Спасибо вам, — чуть слышно сказала она.
И ведь действительно — мистер Морис докладывал обо всех. Его не любили соседи. Да и до войны и оккупации его тоже никто не любил: все знали, что он торгует алкоголем подпольно, а чтобы бизнес не прикрыли — доносил французской полиции.
— Проваливай отсюда. И чтобы никаких голубей! Не хватало нам ещё тут этих пернатых.
Она мигом убежала к себе в квартиру.
Дома у неё было пусто и тихо. Только воспоминания постоянно навевали грустные мысли. В Жюльене она, наконец, увидела жизнь и радость с момента оккупации города. Ведь выбираться из квартиры было так же опасно, как и для многих.
«Что же сделал мой отец, что даже мистер Морис не сдаёт меня, хоть и может? Хотя… если он знает — возможно, это лишь дело времени…»
Мысли атаковали её. И о старике, и о мальчике, что забежал к ним вчера…
До самого вечера она пробыла в своих мыслях, пока не прозвучал стук в дверь.
«Может, это он?» — подумала она и скорее побежала к двери.
Перед ней стояла соседка — миссис Бернадетт.
Она была уставшей, осунувшейся женщиной лет тридцати двух. До войны она была одной из красавиц их дома и, наверное, всего района. Но сейчас — уборщица в домах немцев. Много ходило слухов про неё: если ты девушка хоть с намёком на красоту, то тебя сразу приписывали к «ночным гостьям» немцев — тем, что продают себя. Но её, миссис Бернадетт, это не волновало. Их отношения были как у матери и дочки — защищали друг друга.
— Ну что? Пора есть! — запорхнув в квартиру, сказала миссис Бернадетт.
Забежав сразу на кухню, она достала продукты и начала выкладывать их на стол.
— Сегодня хорошо поедим. Попался мне один очень щедрый немец.
Оглядев кухню, взглядом она заметила половинку буханки хлеба.
— Ох, к тебе уже кто-то заходил из соседей? Хороший хлеб… дорогая вещь.
Немного помявшись, девочка решила рассказать о вчерашней истории — ведь она была единственной, кому можно было доверять.
— Нет, это мне дал Жюльен.
— Жюльен? Что за Жюльен? Не помню таких в нашем доме.
— Он не из нашего дома… Вчера он был у нас… гостем, — тихо сказала она.
После чего последовал рассказ о вчерашнем случае.
— Ну и история, — покачала головой Бернадетт. — Надеюсь, хрыч Морис не узнал о нём. Иначе жди проверки и этих уродов из СС.
— Нет, он что-то слышал. Но я сказала, что кормлю голубей, и они у нас прижились.
— И он поверил? — с удивлением спросила Бернадетт.
— Вроде да. Не знаю… его смутило, откуда у меня еда для голубей.
— Вот же козёл… всё ему надо знать! Если честно — когда у меня будет малейший повод сдать его самого, без зазрения совести сразу пойду к этим фрицам.
Они чуть рассмеялись. Ведь и вправду — казалось, что любой из их дома с радостью сдал бы старика. Но он был словно идеальный — делал всё, чтобы не подставиться.